Онегин этакий.
Наконец все встало на свои места. Я ясно увидела свою роль и место в жизни Владлена и пожалела себя. Даже если я когда-нибудь раскручу его на предложение, что мне уготовано в этом браке - подобострастная женщина, старающаяся угодить холеному мужу, пытающаяся угадать его желание, гадающая, где он сейчас - на работе или у юной любовницы, боящаяся рано или поздно услышать: "Неблагодарная, я вытащил тебя в столицу, одел, обул, сделал человеком!". Впрочем, эта фраза могла прозвучать в обоих случаях. Ее мог бы обронить через несколько лет и Вадим.
Вскрыв вены своей любви, я уехала домой. Я строила жизнь сама, и что получилось?
В итоге я поимела весьма скромную квартиру, скучную работу и мужа, который все витал в облаках"...
Когда успели поменяться жизненные ценности, Нина и сама не заметила.
3.
"Помню, подруга продавала шубку. Не шубка - мечта.
Я намекнула Алексу, что пора бросить юношеские увлечения. Пора беззаботных бренчаний на гитаре и милых песенок кончилась. Пора и делом заняться. Многие его знакомые еще в доперестроечные времена доставали где-то фирменные шмотки и перепродавали их, зарабатывая хорошие деньги. Обзаводились полезными знакомствами и связями. А пришло время кооперативов - плотно занялись бизнесом всерьез. Но этот же... Одно дело - петь песни, чтобы понравиться любимой девушке. Другое - обеспечивать семью. А он сидел на кухне у батареи и терзал гитарные струны, глядя на мир стеклянными глазами. И этим миром была я, выбравшая нищего музыканта в мужья шесть лет назад. Шесть лет я терпела эти творческие провалы, шесть лет мирилась с дырами в семейном бюджете, тянулась сама, изредка, конечно, для порядка попиливая мужа за отсутствие элементарных жизненных интересов. Все ждала - вот-вот... И, между прочим, ни разу не изменила, по-серьезному по крайней мере.
И не в шубке, наверное, было дело. Сколько можно видеть глаза супруга, переполненные непонятной страстью? Единственной страстью должна быть я молодая, хорошенькая, задорная. Нормальная. Хотелось достатка в доме, чтобы все, как у людей. А получалось какая-то семья хиппи. Нет, Алекс, конечно, работал. Но когда у него наступал так называемый творческий период, ни о какой халтуре и речи не могло быть. Муж тенью ходил по квартире и бормотал:
До сих пор ты ко мне не пришел
Мой Мастер Иллюзий...
И двери мои открыты,
И вина до утра хватит
Посидеть бы с тобой, помолчать обо всем...
Но заходят не те слишком часто
