Билеты на поезд мы покупали за свой счет. К счастью, у нас замечательные, дружные родственники. Мои братья и сестры – всего нас в семье семеро – прониклись общей бедой, собрали деньги на проезд, и мы с Юлечкой смогли попасть в клинику вовремя. Дай Бог им и их детям крепкого здоровья и долгих лет жизни!
Оперировал Юлю и Гришу профессор Бернард Шонбергер, считающийся лучшим урологом Европы. Пока шла подготовка к операции, в нескольких монастырях и соборах молились за здоровье Юленьки. В ее родном селе на второй день Троицы в церковь пришло как никогда много народу. Когда священник объявил молитву за Юлино здоровье, все дружно встали на колени. Среди прихожан была моя восьмидесятилетняя мама, которая, несмотря на весьма преклонный возраст и слабое здоровье, вместе со всеми простояла на коленях всю службу. Откуда у нее только силы взялись?!
Юлю готовили к операции две недели. Все эти дни она была подключена к аппарату «искусственная почка» и получала инъекции эритропоэтина. К назначенному дню уровень гемоглобина у нее поднялся, кровь очистилась, и врачи констатировали, что девочка готова к пересадке.
В среду первым забрали на операцию Гришу, а часа через два и Юлю. Крестного оперировали три часа, Юлю – около шести. Мне тот день показался годом. Пока длилась операция, я снова и снова мысленно проживала пройденные годы, очень остро осознавая, что в эти минуты решается будущее нашей семьи.
Наконец, в шесть вечера из операционной вышел профессор Шонбергер и сказал, что операция завершилась успешно, но Юля еще полчаса будет спать под наркозом. Мне разрешили к ней войти. В реанимационной палате моя девочка находилась одна. Меня поразило количество разнообразнейшего медицинского оборудования – на всякий случай. Слава Богу, «всякие случаи» обошли Юлю стороной.
Ровно через полчаса Юля проснулась. Я спросила: «Доченька, ты меня слышишь, видишь?» В ответ она утвердительно кивала, но говорить не могла, потому что с нее еще не сняли наркозную маску. Мне позволили побыть рядом до половины двенадцатого ночи. Ночевать в реанимации не разрешают никому.
Утром я навестила Гришу. Увидев меня, он первым делом поинтересовался, как там Юля, и очень обрадовался, услышав, что все в порядке. В полдень Юленьку перевели в обычную послеоперационную палату. Она лежала на специальной кровати, вся в катетерах, трубках и проводах. Я боялась к ней прикасаться, чтобы случайно чего не зацепить и не повредить. Боли Юля не чувствовала.
