– Зрите, соратники, подлейшего из нас! А ежель гости и вправду послы, а? Ну и ну, братья слоны, не ожидали мы от вас такой каверзы. Хотите углубить ссору с Немчурией? Валяйте! – Полкан сделал паузу. – Хотя нет! Я требую срочно вернуть мне гостей. Станислав перехватил их, когда они шли ко мне домой.
Обвиненный боялин не выдержал, вспылил по-настоящему:
– Они воспользовались моим приглашением! Пошли по своей воле. Видать, у тебя было не вольготно.
– А чего это ты глаза к переносице собрал? Брешешь опять? – привязался к недугу Драндулецкого Полкан.
– Сколько раз просил! – взвыл Станислав.
Началась длительная боялская склока, которую сами думцы называли на закатный лад дискуссией. Охрана напряглась, готовясь остановить драку, ведь спорщики в любой момент могли перейти к физической аргументации своей правоты.
В обычаях боял были так называемые пленарные совещания. Их устраивали после обычных, на улице, без охраны. Сегодня в думской зале витало отчетливое предчувствие «пленарки».
Егор Емельянов очнулся в сыром темном помещении. Он лежал на соломе, притом в очень неудобном положении. Правая рука онемела. Ефрейтор пошевелился и загремел цепями. Выяснилось, что руки и ноги богатыря-дембеля закованы в крепкие «браслеты», а цепи крепились к большому кольцу в стене.
Емельянов-младший дернулся. Бесполезно.
Огляделся. Темная каменная каморка с единственным окном под потолком. Да и то, не окном, а зарешеченной щелью, в которую проникал смутный свет. Мощная дубовая дверь. У противоположной стены валялся Иван.
Тишина давила на уши, как вода при нырянии на большую глубину.
– Братка! – сипло позвал Егор.
Старшой и ухом не повел. Ефрейтор заворочался, пытаясь сесть. Получилось.
Иван проснулся от звона Егоровых цепей, принялся возиться, бренча своими.
– Доброе утро, – сказал младший брат.
– Угу, офигенно доброе, – пробурчал Старшой. – Воняет, блин… Сдох кто-то, что ли?
– Тот, кто до нас тут парился.
– Шутничок. – Иван уселся, привалился спиной к стене. – Значит, опоил нас косоглазый. Мне он сразу не понравился, а я, наивный юноша, тебя послушался.
– Ну, не повезло, – надулся Егор.
– А когда тебе везло-то?
Ефрейтор промолчал. Сержант, злящийся на брата, постарался осмыслить ситуацию: «Все карты в руках Станислава. Зачем ему понадобилось нас сажать? Вдруг этот худощавый перец – отъявленный маньяк? Потрошитель. Тогда мы попали по полной программе. Пока забудем эту версию. Что еще? Политика. Борьба с Полканом».
