Старшой проявил практичность:
– А когда?..
– Завтрема, к вечерней зорьке. – Скипидарья уже направилась к полке.
Братья покинули ее дом.
– Я уж думал, вы не вернетесь, дяденьки витязи, – осуждающе проныл Шарапка. – Я из-за вас штанов лишился да время потерял. А время, знаете ли, денежки! Минутка – копеечка, часик – цельный рубль.
– И как бы ты заработал? – усмехнулся Иван.
– Да на ровном месте! – Мальчуган явно завелся. – Прямо сейчас полгривны заработал!
Стараясь не замечать осуждающего сопения Егора, Старшой продолжил подначивать Шарапку:
– Врешь!
– Пусть лекари врут! Истинно реку, дяденька витязь Иван! Подошел ко мне боялин…
– Может, боярин?
– Боялин. Ты не понимаешь. Бояле имеют крутой нрав, чтобы все боялись. Потому и боялин. Так вот, подошел и дал полгривны.
– Просто так?! – вскинул черные брови Иван.
– Ну, нет… – Мальчуган замялся. – Он вопрошал, я ответствовал.
– Угу, загадки загадывал.
– Отлезь от малого, – попросил ефрейтор Емельянов.
– Погоди, братан, – сказал Старшой. – Чего-то наш юный коммерсант покраснел. Ну, договаривай, Шарапка, не бойся.
– Про вас он спрашивал, боялин-то, – признался паренек. – Кто таковы, откуда. С чем к бабушке Скипидарье пришли.
– Врубился, Егор? – хмыкнул Иван и продолжил дознание: – А ты что ответил?
– Почти ничего. Вроде, вы при мне упоминали Большие Хапуги. Потом, воины вы, это сразу ясно. Вот и все.
– Я за эти сведения и копейки пожалел бы.
– Так то вы, а он – цельный боялин! – протянул Шарап, но натолкнулся на суровый взгляд Старшого и осекся. – Да скажу я, скажу. Он взял с меня обещание за вами следить и все ему доносить.
– Молодец! Недаром существует поговорка, что чистосердечное признание облегчает участь. Ну, пойдем, дружок, разменяем твою выручку.
– На кой? – насторожился мальчишка.
Иван покачал указательным пальцем перед вздернутым носом Шарапки:
– На нас зарабатываешь, так? Так. Значит, прибыль поровну на троих делим.
– Вот оно что! А ну как я убегу?
– Поймаю.
Паренек стрельнул глазами в сторону лояльного богатыря-ефрейтора:
– А за меня дяденька витязь Егорий заступится.
– Всегда с удовольствием, – сказал Емельянов-младший, и Шарапка просиял, но тут же скис, когда увалень продолжил: – Всегда, кроме этого случая. Я шпионов и наушников не люблю. Ты малый хороший, не обижайся.
– К тому же, мы все свои бабки оставили у бабки, – скаламбурил Иван.
Так юный Шарапка получил практический жизненный урок: честность – лучшая политика, а молчание – золото. Выбирай, политик ты или финансист.
