Вслед за провожатыми фьялли вступили на священный холм. Семь пряжек-ворот на зеленых поясах укреплений Аблах-Брега по очереди распахивались перед ними, и возле каждых толпился народ. Гостей из-за моря разглядывали, приветствовали криками: для туалов первый Обряд Благословения их новой фрии был особенным праздником, примерно как свадьба конунговой дочери в какой-нибудь из стран Морского Пути. О девственности жрицы столь высокого посвящения, конечно, говорить не приходилось, но благость Богини, которую она призвана дарить, еще лежала нерастраченной. Фьялли, ради такого случая одетые в свои лучшие одежды, при виде нарядной толпы чувствовали себя уж слишком неотесанными, «домоткаными», как выразился Халльмунд, и только сам Торвард, выбритый, с расчесанными и заплетенными волосами, с золотыми пряжками даже на сапожных ремнях, одетый в шелка и шитье из недавней уладской добычи, очень уверенно и даже небрежно попирал сапогами священную дорогу к небу. И туалы с ликованием встречали молодого конунга фьяллей, которому достанется первый дар их госпожи и богини; и, если не считать черных волос и смуглой кожи, он был достоин этого, как никто другой!
У дверей Дома Четырех Копий фьяллей встретил рев длинных медных труб, раструбы которых были выкованы в виде головы того же вепря с широко разинутой пастью.
– Ну, конунг, сделай удивленное лицо, доставь людям удовольствие! – умолял из-за плеча бессовестный Эйнар, но на лице Торварда отражалось скорее любопытство с примесью вызова.
Под звуки труб их повели внутрь. Огромный дом состоял из пяти помещений: одного в середине и четырех по сторонам горизонта. Они так и назывались: Западный Покой, Восточный Покой и так далее.
– Восточная Земля славится изобилием, – рассказывала встречавшая их жрица по имени Фрейунн, с зеленым поясом второго посвящения, с серебряным вепрем на обруче. – А Южная Земля – родина музыки.
Восточный Покой украшали огромные венки из пшеничных колосьев и цветов, еще почти свежих, оставшихся от последнего праздника урожая; здесь же стояли на подставках разнообразные котлы, серебряные, бронзовые, медные, узорные кубки, старинные бычьи рога, окованные золотом, – священные знаки изобилия и богатства. На стенах Южного Покоя красовались арфы и трубы, и на почетном месте возвышалось сиденье из резного дерева с золотом – место старшего, самого искусного певца Аблах-Брега. Во всех покоях толпился народ: жрицы, воины, певцы, ремесленники, из которых каждый знал только свое дело, сообразно которому и определялось его место в этом доме. Фьяллям это разделение занятий казалось самой значительной приметой священного острова Туаль. В Морском Пути не сложилось особого сословия жрецов: жертвы приносил сам хозяин, а для всего прочего в любом большом доме или в ближайшей округе уж обязательно находились умельцы – кто-то толковал сны, кто-то заговаривал болезни, кто-то знал руны. И этот остров, где жили служители богов, не знающие никакого другого ремесла, выглядел какой-то переходной ступенью между земным миром и небесным.
