И вот теперь мы расплачивались за легкомыслие.
Запасы продуктов были малы. Сверх того, часть солонины, наскоро купленной у кого попало, лишь бы продали быстрее, оказалась тухлой. Тухлой настолько, что пришлось выкинуть ее за борт. Лучше помереть голодной смертью, чем отравиться гнилью.
Вина целиком и полностью лежала на мне. Я устранился от всех хлопот, словно из командора небольшой эскадры превратился в заурядного пассажира. Глупо пытаться найти оправдание в переживаниях по поводу случившегося.
Да, я был в трансе от похищения, почти ничего не соображал. Но это не оправдание, а обвинение. Не соображаешь – сиди дома, пока не придешь в себя. Выводить людей в поход в таком состоянии – уже преступление.
Насколько понимаю, остальные мои офицеры проявили себя не намного лучше. Только нет в том их вины. Они хотели мне помочь и уже потому спешили с подготовкой, как только могли.
Корабли выскочили из бухты через несколько часов после того, как мы узнали о происшедшем. Своего рода рекорд в нынешние времена. Да и не только в нынешние, если учесть, что сборы начались почти с нуля. Даже боеприпасов было не так много. Удалось забрать все неизрасходованные «зажигалки», прочее же погрузили, сколько смогли. Правильнее – сколько успели.
Но пороха до сих пор мы почти не тратили. А вот продукты…
Часть запасов пришлось передать на уходившую «Лань». Как следствие, сами мы остались на голодном пайке. Я даже стал беспокоиться: не случится ли в команде бунт? Люди вышли в море добровольно, никто их не тянул. Мой авторитет был по-прежнему высок. Но всем известно, что пустой желудок – одна из главных причин любой революции.
Как ни странно, ропота пока не было. Матросы стоически переносили лишения. Несмотря на то что голод подступал к нам уже вплотную.
Мы, я имею в виду наш комсостав, себя, Валеру, Гришу, Жан-Жака, сидели в моей каюте. Старались чинно и медленно, не демонстрируя голода, поглощать обед. То, что ныне называлось у нас обедом. В тюрьмах преступников кормят намного лучше. А тут жалкая похлебка со следами солонины да по паре черствых, в пору зубы обломать, сухарей.
– Придется прервать поиски. – Я понял, что никто, кроме меня, этого не произнесет. – Надо дойти хоть до какой-нибудь земли и пополнить запасы.
В начале моей фразы помощники посмотрели на меня недоуменно, зато окончание поставило все на свои места.
– Ближе всего Тобаго, – деловито сообщил Валера.
Он все-таки слегка успел оправиться от раны и даже понемногу ходил. Хоть и с трудом, опираясь на трость.
