– Нет, пусть только что надумает! Я ему так покажу!
– Ей, Юленька, – мягко поправила Наташа.
Юля замолкла на полуслове и недоумевающе посмотрела на свою подругу.
– Ей, – повторила Наташа.
– Кому – ей?
– Ягуарихе. – Губы Наташи тронула слабая улыбка.
– Не поняла. – Юля в доказательство чуть помотала головой.
– Это женщина. Не заметила?
Глаза Юли стали очумелыми. Она никак не могла осознать, что пытается втолковать ей подруга.
– Наш похититель, точнее, похитительница, – женщина, – терпеливо пояснила Наташа. – Есть у нее женское в повадках. Мужчин обдурить несложно, но нас… Она и маску надела, чтобы мы понять не смогли.
– Блин! Мата Хари какая-то! – наконец стало доходить до Юленьки.
– Мата Хари была шпионкой, а эта – пиратка, – уже без улыбки пояснила Наташа.
Мало ли с кем не случается обмолвка!
– Но кто она? – вопрошала Юля, как будто женщины знали многих в архипелаге, и имя что-то могло сказать.
Гораздо важнее было другое. Кто опаснее в момент своей полной победы, женщина или мужчина?
После пленниц Ягуар сразу прошел в свою каюту. Нормальную капитанскую каюту с широким кормовым окном и балкончиком, нависающим над водою. Не чета той, в которую угодили похищенные женщины. Но это понятно. Разница в положении, доведенная до предела. Капитан – хозяин на корабле, а тут – добыча, которую вполне можно было запереть в трюме. Каюта для пленников – роскошь. Впору судьбу благодарить. Кают-то этих на корабле – раз, два – и обчелся…
Первым делом флибустьер снял шляпу, небрежно бросил ее на постель, а затем с какой-то непонятной яростью сорвал маску. С легким стуком рухнули на ковер перевязи с пистолетами и шпага. Губы Ягуара нервно кривились. Сил сдерживаться больше не было. Капитан упал на постель, несколько раз ударил по ней руками, а из глаз брызнули слезы.
Рыдания были судорожными, отнюдь не свойственными ни благородной леди, ни лихому пиратскому капитану. Но что поделать, когда привычная узда дала слабину и подлинные чувства хлынули наружу?
Свидетелей слабости не было. Ягуар давно, раз и навсегда, приучил всех, что соваться без разрешения в его каюту не позволено никому. Приучил, первым же выстрелом отправив на тот свет не вовремя заглянувшего в нее матроса. Какие бы слухи ни ходили по кораблю о естестве капитана, знать степень их правдивости позволено лишь избранным. Избранных же всегда немного. Просто по определению. Остальным достаточно того, что с их капитаном не пропадешь. Прочее не их собачье дело.
