А тот молчал, ошарашенный и этой мыслью, и тем, что о славе взялась рассуждать старуха только что не из свинарника.
– Ах, да! – Боргтруд как будто спохватилась, корявой ладонью хлопнула себя по лбу. – Я ведь глупая старая троллиха, только что не нищая и не с хвостом под подолом – что я могу понимать в чести и славе высокородных людей? Я только хотела тебе сказать – славно жить труднее, чем славно умирать. Ты можешь плюнуть и забыть, а можешь и подумать. Но запомни – другому я и говорить не стала бы.
Вигмар не ответил – слова старухи взбаламутили душу, и он никак не мог разглядеть сквозь эту муть, есть ли хоть крупинка золота на дне. Сигурд, сказала она, с одной стороны, а Гуннар и Хегни, сыновья Гьюки*, с другой…
Перед взором Вигмара встал Фридмунд Сказитель, с мечтательно закрытыми глазами и увлекательной песней на устах, каждое слово пленяет, как будто от речей Фридмунда воздух полнится медом… «Утро не кончилось – умерли славные, как должно героям…» Странно, в такие мгновения даже брат Кольбьерна казался добрым и приветливым, как будто и не Стролинг вовсе… Сигурд, Атли, Гуннар, Хегни – все они славятся как великие герои древности, от рассказов о них захватывает дух у молодых и старых, но почему-то Боргтруд рассадила их по разным скамьям… Сигурд победил дракона Фафнира, отнял у него золото, священный дар, способный приносить силу и удачу даже мерзкому чудовищу, пробудил от волшебного сна валькирию, прорвавшись к ней сквозь огонь… Деяния Сигурда – вот как об этом говорят. Деяния. То, что человек сделал в жизни.
Вигмар злобно дернул уголком рта. Какой тут Сигурд, на Квиттингском Севере, в восьмом веке после Ухода Асов! В двадцать пять лет Сигурд уже много чем мог похвалиться. «А я? – сурово, почти злобно спросил он сам себя. – А я-то чем отличился? Утопил копье в битве с фьяллями и осмеял на пиру достойных людей. Скажут, что я только стихи складывать умею! Тоже дело, конечно, но для мужчины этого маловато!»
Впрочем, братья Сигурдовой жены, Гуннар и Хегни, ничем особенным, помнится, не прославились, только поехали к Атли, отлично зная, что зять задумал их убить, и держались без нытья, когда он свое гнусное намерение исполнял. А если бы передумал – ну, съездили бы в гости к сестре и мирно вернулись. Да они благодарить должны были Атли! А он ведь тоже считается героем, между прочим, потому, что сумел совершить подлое дело торжественно и с размахом. Может быть, Гуннар и Хегни нарочно выбрали себе славную смерть, поняв, что славная жизнь не удалась?
