– Не надо ничего объяснять. Раз это необходимо, значит, так и будет. Из близких людей у Тима остались я и его мать. Мы приехать, естественно, не сможем. В семнадцать часов у его дома на Сущевском валу вас будут ждать домработница Тимофея и мой помощник. Они откроют квартиру и все покажут. Еще что-то у вас есть ко мне?
– Спасибо, больше ничего. Единственная просьба, чтобы без нас в квартиру никто не заходил, – попросил Гуров.
– Я передам… – глухо и безразлично произнес Зеленский, заканчивая разговор.
Дело было сделано. Гуров ждал худшего – отказа или переноса времени на понедельник, однако все прошло как нельзя лучше, если так можно охарактеризовать разговор с отцом, потерявшим сына. До семнадцати оставалось два с половиной часа. Лев Иванович решил лично посетить место убийства Зеленского. Протоколы протоколами, фотографии – фотографиями, но он привык топтать тропинки своими ногами. Тем более что другого занятия Гуров себе пока не находил.
Подчиненные были заняты делом и пахали, как пчелки. Стас висел на телефоне, пытаясь выяснить наличие банковских счетов у Тима Зеленского и пользовался ли он кредитными карточками. И в случае подтверждения о наличии таковых – а они, вероятнее всего, существовали – необходимо было счета заблокировать. Эта задача для воскресного дня представлялась теоретически нерешаемой, однако практически возможной. Веселов пробивал работу Зеленского на телевидении и его знакомых, что также было делом весьма и весьма нелегким и кропотливым.
Вторая половина воскресного дня не самое лучшее время для активного ведения следствия. Это Гуров усвоил давно. Граждане отдыхают, готовясь к напряженной трудовой неделе. На присутственных местах висят амбарные замки и таблички «Закрыто». Любое вторжение в личную жизнь в этот период воспринимается с глубокой обидой и может спровоцировать серьезный нервный срыв. Можно тревожить человека в субботу, в крайнем случае, в воскресенье с утра, но послеобеденный предпонедельничный отдых – дело более чем святое.
Этот постулат, правда, не касается милиционеров и военных. Для них календарные выходные и праздники чаще всего оборачиваются трудовыми буднями, а нередко – периодами повышенной бдительности при полном параде. Есть даже общая для людей в погонах пословица: «Для военного (милиционера) праздник, как для лошади свадьба: голова в цветах, а филейная часть в мыле».
Однако там, где жизнь на уик-энд не умерла, можно поработать с пользой. Подсознательно, привлеченные к работе в выходной, люди несколько расслабляются в отсутствие начальства и считают себя несправедливо обиженными. Пусть даже за день воскресной работы им причитается два дня отдыха, или их график вообще: сутки дежурства – и трое – отдыха. Однако обида и раздражение на несправедливость судьбы и начальства остаются. И поэтому, хотя и сквозит в их речи некоторое недовольство, бывают они разговорчивыми и откровенными в словах и оценках.
