Ее смех звучал приятно.
– Ну, не будьте таким! – сказала она. – Вы прекрасно знаете себе цену. Почему бы не признать это? Беда мне с адвокатами – вечно они опасаются, что кто-то заманит их в ловушку.
Мейсон не улыбнулся.
– Будь по-вашему, – ответил он. – Признаю, что я хороший. Ну и что дальше?
В ее глазах промелькнула легкая тень беспокойства, когда она оценивающе взглянула на него. Но улыбка осталась – пухлые красные губы слегка раздвинулись, открывая ровные белые зубы.
– Итак, вы защищаете дорогого старину Пита, – сказала она.
Мейсон ничего не ответил.
– Вы сможете его вытащить?
Он только кивнул в ответ. Она открыла сумочку, достала сигаретницу, открыла ее и протянула Мейсону.
– Нет, благодарю, – отказался он. – У меня свои.
Он достал одну из своего портсигара. Она слегка склонила голову набок, в глазах светилось ожидание. Мейсон перегнулся к ней и поднес спичку к ее сигарете. Их глаза встретились.
Она сделала большую затяжку, выпустила две струйки дыма через чувственные ноздри и сказала:
– Я пришла узнать, могу ли я чем-нибудь помочь?
Мейсон поднял брови.
– Помочь отмазать бедного Пита, – уточнила она.
– Смотря что вы имеете в виду.
– Я могла бы подтвердить, что знала о том, что вот уже некоторое время он страдает от прогрессирующего душевного расстройства, от которого становится раздражительным, особенно по ночам. Очень часто он испытывал мучительные галлюцинации. Я думала сначала, что он пытался убить меня, но теперь, мысленно возвращаясь к этому и вызывая в памяти некоторые детали, которые тогда казались несущественными, пришла к выводу, что бедный Питер просто очень психически больной человек. У него было сильное нервное потрясение в Чикаго, от которого он так и не оправился.
– А еще что?
Она взглянула на Мейсона, слегка нахмурившись. Улыбки на ее губах уже не было.
– А что вы еще хотите? – спросила она.
– Все, что вы считаете нужным сообщить мне.
– Не думаю, что мне следует сообщать что-либо еще, пока не выясню, чего мне ожидать от вас.
– Например?
– Например, собираетесь ли вы сотрудничать со мной.
Мейсон медленно ответил:
– Пока не вижу, каким образом можно поставить вопрос о сотрудничестве, миссис Кент. Если у вас есть что мне сообщить, я охотно это выслушаю.
– Я могла бы подтвердить множество вещей. Возможно, если бы вы мне намекнули, что вам необходимо для построения защиты, я могла бы выбрать то, что оказалось бы существенным для вас. Видите ли, в повседневных контактах в семейной жизни происходит многое, которое хотя и забывается, но не до такой степени, чтобы при определенных обстоятельствах нельзя было бы освежить в памяти. Следовательно, если вы скажете мне, чего бы вы хотели, я вполне могла бы вспомнить. Вам не следует опасаться за меня во время перекрестного допроса. Я смогу за себя постоять.
