И когда я буду молить о пощаде тех, кому неведомо сострадание, и закричу, пытаясь преодолеть уготованные мне муки, то какими бы долгими они ни показались -- всему придет конец. И я возрожусь в новом теле, и канут в небытие все старые порядки, и не будет более ни смерти, ни печали, ни боли.
--Ты отвратительный, эгоистичный глупец! -- крикнула Дана.
--Время покажет, кто из нас глупец. Уже и без того ясно, кто из нас служил людям и Господу.
И когда наступила смерть, по лицу Кельвина пробежала мимолетная улыбка,-- улыбка, которую Дана Вебстер не поняла бы, да и не могла бы понять.
