Он внимательно разглядывал Мишеля, который с очень деловым видом что-то объяснял Шамфору.
– Ты все же выбери часок и объясни мне как следует, что означает вся эта штука. - Роже повел рукой по лаборатории. - Как это делается и для чего. Ладно?
– Присоединяюсь к этой просьбе, - сказал Раймон, подходя. - Я, признаться, ровно ничего не понимаю, что здесь творится. А ведь надо же хоть немного разобраться.
– Ребята, дайте мне самому хоть немного разобраться! - взмолился Альбер. - Я уже основательно позабыл даже то, чему нас учили на медицинском факультете. А здесь кто хочешь станет в тупик. Ничего подобного в мире нет, поймите.
– Расскажи хоть что-нибудь, - настаивал Роже. - Все равно ты понимаешь больше нас в этом деле.
– Ладно, объясню, как только будет подходящая минутка, - пообещал Альбер, вздыхая.
Вернулся профессор Лоран.
– Я все понял и усвоил, - сказал Шамфор. - Сделаю в ближайшие дни. Но вот Мишель считает, что эта операция очень опасна.
– Да, я не знал, что вы хотите переделывать ему лицо, - сказал Мишель.
– Франсуа нужно либо переделывать мозг оперативным путем, либо попробовать другие сочетания гормонов и лекарственных смесей. А в теперешнем его состоянии всякая другая операция может совершенно вывести его из равновесия. Наркоз, физическая травма, потеря крови, процесс приживления…
– Ты помнишь это по себе? - быстро спросил профессор Лоран. - Да, конечно. Но ведь с тех пор нам кое-чего удалось добиться. Вот посмотри: Франсуа вчера рассек мне лоб, и я тут же смочил рану Бисти-3. Боль и кровотечение прекратились почти сразу, а заживление идет блестяще…
Раймон поглядел на тонкую красноватую линяю, пересекающую лоб профессора. Так это все, что осталось, от вчерашнего зияющего разреза?
– Наркоз можно сделать местный, боли не будет… - продолжал профессор.
– Франсуа не сможет сказать, больно ли ему. Ему будет, может быть, очень больно или вообще плохо, а мы примем это за ярость или двигательное возбуждение. Это очень опасно. Я сам плохо понимаю Франсуа, даже когда он в нормальном состоянии. И зачем вам готовить для демонстрации Франсуа, если он не умеет говорить? Вы же сами считали, что это произведет отрицательное впечатление.
– Хорошо, но что же мне делать, по-твоему? - серьезно спросил профессор Лоран. - Готовить Поля?
– Поль тоже не годится, совсем не годится. Неизвестно к тому же, каким он проснется, как все это на него повлияло… Нет, лучше демонстрировать меня одного. Если мне станет плохо, можно пустить в ход Т-21. А может быть, все обойдется спокойно. У меня пока что было только два приступа… если не считать того, первого периода.
