Количество листовок, которые время от времени давал мне Сашка, с каждым разом увеличивалось. Вначале я ограничивался соседними дворами. Затем ходил по парадным всех домов в районе своего метро. Потом и этих мест стало не хватать, и я уже мотался у «Московских ворот», «Электросилы», «Парка Победы» и «Московской». Чердак рыночного корпуса в Апрашке к тому времени всем порядком опостылел, однако, сменить расположение на более выгодное доход не позволял. Переезд в другое подобное захолустье, где я так и не успел побывать, похоронил последние надежды самостоятельно выкарабкаться из глубокого кризиса и громко провозглашенные цели вообще оказались под вопросом. Не знаю, сыграл ли тогда решающую роль Наташин муж, Медаль Свободы Галины Петровны или статус ее миссии, как «самой крупной на планете», но будущему Центру знаменитостей предоставили-таки временное пристанище на Лиговке 33. Мы стали занимать два стола и часть книжного шкафчика в просторном помещении для штата большого Центра на 3-м этаже с видом на Лиговский проспект и гостиницу «Октябрьская». Также нам разрешалось пользоваться услугами тест линии, местом регистратора, классом ДСХ и различными подсобками для предоставления профессионального дианетического одитинга.
Кроме маленьких хитростей распространения рекламы меня научили ее штамповать и размечать. «Штамповка» была необходима, когда на рекламных объявлениях отсутствовала информация для связи. Все листовки обычно изготовлялись в одной московской типографии, а использовались по всей России (так было дешевле). Поэтому конкретные данные на них не печатали и каждому Центру требовалось ставить дополнительный штамп со своим адресом и телефоном. Мое представление об этом, как о неком вальяжном действии, было разбито вдребезги. Проставлять за минуту менее 30 оттисков оказалось чересчур медленно, притом, что общее количество листовок порой переваливало за десяток тысяч в день! Наташа, научившаяся этому за предыдущие годы, могла бы, наверное, составить конкуренцию даже типографскому автомату, чем сразу же заслужила мое большое уважение.
Разметка заключалась в том, что бралась пачка рекламы и немного сгибалась, так, чтобы кончики образовывали что-то вроде веера. Затем по этим кончикам одним или несколькими маркерами проводились линии, в соответствии с тем, кто должен ее распространять. К примеру, если листовки должны были достаться мне, то проводились две черные линии, если Сашке — одна синяя и одна черная. Это делалось для того, чтобы определить, трудам какого именно сотрудника организация обязана, чтобы потом его вознаградить (по этой причине, даже на бесплатную услугу обычно просят принести приглашение, из которого человек о ней узнал). «Крутость» в разметке определялась толщиной пачки на одно движение маркера. Здесь первенство, несомненно, было за Сашкой.
