ВОПРОС: Трудно точно определить основное переживание, основную эмоцию в пьесе. Возьмем «Ромео и Джульетту», например. Не будь ненависти между двумя семьями, любовники были бы счастливы. Поэтому мне кажется, что не любовь, а ненависть – основное переживание в этой пьесе.
ОТВЕТ: Разве ненависть оказалась сильней любви? Нет. Наоборот, она только подвигла юношу и девушку на новые усилия во имя любви. Они хотели отказаться от своих имен, они презрели фамильную ненависть и в конце концов отдали жизни ради любви. Не любовь, а ненависть была побеждена в конце пьесы. Любовь боролась с ненавистью и победила. Любовь выросла не из ненависти, а вопреки ей. Как мы видим, основная эмоция «Ромео и Джульетты» – это любовь.
ВОПРОС: Я все-таки не знаю, как определить основное направление или переживание пьесы.
ОТВЕТ: Рассмотрим другой пример: «Привидения» Ибсена. Посылка этой пьесы: «Сластолюбие ведет к гибели». Капитан Алъвинг гоняется за женщинами до и после женитьбы. Он умирает от сифилиса, подхваченного в этих похождениях. Остается сын, который унаследовал отцовскую болезнь, и который должен стать слабоумным. Он обречен смерти по воле своей милосердной матери. Все другие темы пьесы, включая связь с горничной, вырастают из приведенной выше посылки. Очевидно, что в центре пьесы – наследственность.
Первая завоевавшая признание пьеса Лилиан Хеллман «Детский час» была основана на ситуации, о которой она узнала из отчетов Вильяма Рафеда о шотландских судах. О6 этом говорится в интервью, которое взял у нее Роберт Гельдер («Нью-Йорк Таймс», 21 апреля 1941). Дальше там сообщается следующее: «Творческая история «Стражи на Рейне», – сказала мисс Хеллман, – очень запутана, я боюсь, не очень интересна. Когда я работала над «Лисичками», мне пришло в голову что-то такое – городок на среднем Западе, обычный, или чуть-чуть провинциальней, чем обычно, и вот в этот городок прибывает сама Европа в облике титулованной пары – пары знатных европейцев – сделавшей остановку по дороге к Западному побережью. Я была захвачена этой идеей и хотела разрабатывать ее, забросив «Лисичек». Но когда я принялась за работу, все стояло на месте, началось хорошо, а потом встало. Затем пришла еше одна идея. Как бы отреагировали достаточно чувствительные и тонкие люди, которые большую часть жизни бедно жили в Европе, если бы они оказались в гостях у каких-нибудь богатых американцев? Что бы они делали со всей этой суетой, с питьем снотворного, когда нет времени спать, с роскошными обедами, которые никто не ест, и т. д. и т. д. Но эта пьеса тоже не пошла. Меня это все время беспокоило, и титулованная пара тоже все время всплывала. Мне нужно два дня, чтобы рассказать, как два замысла превратились в конце концов в «Стражу на Рейне». Знатная пара осталась, но в качестве второстепенных персонажей. Американцы очень милые и т.п. Все переменилось, но новая пьеса появилась из тех двух».
