И сейчас едва колпашевский диспетчер подтвердил прием аварийного сообщения – «Вас понял… Принимаю меры», – Иван Иванович, не дожидаясь приказа командира, вытащил из портфеля расписание частот радиостанций, нашел прежде всего Новосибирск, настроился и записал: «Новосибирск, 22.30, 10/10 сл. 60 прибор…»
– Иван! – окликнул его командир. – Сходи в салон, посмотри, не дымим ли. И вообще – чтоб без паники. Понял?
– Понял, – сказал Невьянцев, снял наушники и выбрался из кресла. – Людмиле объяснить?
– Объясни. Но тоже… Понял?
– Понял, – повторил Невьянцев я вышел.
В салонах был только дежурный свет – большинство пассажиров после обеда снова спали. Но некоторые в первом салоне, разбуженные; очевидно, пикированием, теперь с недоумением переговаривались, гадая, что произошло. Особенно бурные дебаты были в первом ряду, однако, прислушавшись, Невьянцев понял, что это шумит тот самый читинский «заяц». И еще Невьянцев понял, что командир правильно послал его, члена экипажа, пройтись сейчас по салонам: он сразу же уловил на себе взгляды проснувшихся и споривших пассажиров и сообразил, что от его поведения зависит, стихнут разговоры или перейдут в панику.
Только здесь, в салоне, он почувствовал, что у него мучительно болит поясница. Радикулит. Но почему поясница разболелась именно сейчас? «В кабине тепло, сквозняка нет…» – подумал он и вдруг вспомнил, как однажды, года два назад, едва не попал под колеса машины. Было это осенью, переходил дорогу и вдруг «Волга». Визг тормозов, истошный сигнал… Машина остановилась в полуметре. Когда попробовал идти дальше, то почувствовал, что не может сделать ни шагу: малейшее движение отдавалось в пояснице такой болью, что темнело в глазах. «Вот оно что, – понял Иван Иванович. – Значит, и сейчас струхнул порядком».
Обе бортпроводницы были на кухне. Здесь положение было несколько хуже, чем у них, в пилотской. Таня ползала по полу, вытирая его, – при пикировании опрокинулась банка с яблочным соком, а Людмила, не просто встревоженная, а изрядно напуганная, забилась в угол, рядом с телефоном.
– Ну, ты чего, Люда? – улыбнулся Иван Иванович – Меняем эшелон, пошли на снижение.
– Ты что, меня за дурочку считаешь? – быстро и тихо, так, чтобы не слышала Таня, выдохнула Людмила. – Что случилось?
– Брось паниковать, – сказал Невьянцев, подошел вплотную и кивнул на второй салон: – Как там?
– Не знаю. Не смотрела.
– Так пойдем посмотрим, – взял ее за локоть Невьянцев. – Прими нормальную физиономию. – И они вошли во второй салон.
