– Отлично, счастливого полета, 75410, следуйте своим эшелоном – вы у меня на ладони. На траверсе[8] доложитесь.
– Вас понял, – подтвердил Геннадий Осипович и принялся за расчет траверса. Траверс Колпашева они должны были пройти в двадцать два сорок один.
В двадцать два сорок в кабину вернулся командир, ходивший разбираться с читинским пассажиром, и послал на кухню Диму – У бортпроводниц не включался один из кипятильников.
– Дуй, Димка, на помощь Кнрьяннхе – не хочет нас кормить, говорит: «Холодным чаем напою». А я терпеть не могу холодца. Заодно полюбуйся на «зайца»– веселый, сукин сын! «Никогда, – говорит, – не был в Свердловске, посмотрю, что это за дыра».
– С чего это он такой веселый? Надеется и обратно «зайцем» проехать? – спросил Никита.
– Видимо, – сказал командир, усаживаясь в свое кресло и надевая на голову наушники. – Но вообще-то у него фамилия такая – Веселый! – Повернулся к штурману и спросил: – Где едем, Осипыч?
– На траверсе Колпашева.
– Доложился?
– Нет еще.
– А ну, покажи твой журнал – укладываемся в расчет?
Геннадий Осипович подвинул командиру штурманский журнал, глянул на самолетные часы, которые отсчитывали полетное время, – он их пустил точно над Максимкиным Яром, когда входили в зону Колпашевского РДП, – часы показывали двадцать три минуты, значит, они точно на траверсе, что подтверждал в радиокомпас, и нажал на кнопку передатчика:
– Колпашево. 75410. прохожу…
И в это мгновение в кабине раздался крик: «Пожар!» Геннадий Осипович оборвал доклад на полуслове, повернулся. На щите второго пилота горело табло «Пожар 3-го двигателя». Тотчас, глянув на приборный щит, командир чисто механическим движением ухватился за штурвал – тот был намертво зафиксирован автопилотом, и первое, что Селезнев сделал, – нажал пальцем на кнопку аварийного отключения автопилота. Штурвал обрел мягкость и послушность, и вместе с мыслью, что самолет слушается, управляется, из глубины памяти выплыли пункты инструкции, отработанные и закрепленные бесчисленными тренировками в кабине тренажера: прежде всего – удар левой рукой по кнопке радиоблока аварийной сигнализации, теперь все центральносибирские посты наблюдения за воздухом будут точно знать, где, на какой высоте и какой самолет терпит бедствие.
Следующее движение, на этот раз правой рукой, для чего пришлось штурвал перехватить в левую, – по красной, подсвеченной лампой кнопке автофлюгера.[9] Затем – продублировать автомат флюгера вручную, для чего нужно откинуть красную крышку (все аварийное в кабине окрашено в красный цвет) под ногами бортмеханика. Затем выключить двигатель. Пальцы Селезнева сами, не плутая, нашли на блоке автопилота крышку, открыли и перебросили тумблер третьего двигателя в положение «Останов». Следующий тумблер – под красным колпачком: пожарный кран…
