– Добрый день, центурион, – приветствовал его владелец конюшни, поравнявшись с ним. – Не купишь ли прекрасную лошадь? У меня есть великолепный арабский скакун, просто красавец. Если купишь, буду бесплатно содержать его в конюшне всю зиму, пока не отправишься в новый поход.
Марк улыбнулся и покачал головой.
– Наслышан о тебе, Постум. Ты всегда сбываешь с рук своих пони неопытным солдатам. К тому времени, когда армия подойдет к Альпам, лошадь захромает. А в это время ты будешь тратить полученные сестерции на аквитанских проституток.
Лицо владельца конюшни сразу стало грустным.
– Я не заслужил таких слов. Это мои конкуренты распространяют обо мне всякие отвратительные сплетни. Удивляюсь, как такой заслуженный воин прислушивается к ним.
– Ты доставил много неприятностей моему другу Септиму, старина, – смеясь, ответил Марк. – Выбрал не того покупателя. У него влиятельная семья и очень длинный язык.
– Я продал Септиму Валерию породистую кобылу. Не моя вина, что он загнал ее.
– Животное было рахитичным, – настаивал Марк.
– Это ложь.
– Как только армия вернулась на зимние квартиры, Септим каждое утро приходит на форум и всем рассказывает об этом, – добавил Марк, усмехаясь.
Владелец конюшни рванул поводья лошади, на которой сидел, и отъехал, недовольно бормоча что-то под нос.
Центурион засмеялся, но, взглянув на солнце, заметил, что оно почти над головой: скоро служитель, стоящий на ступеньках старой курии, подаст сигнал барабанщикам, и те возвестят полдень, сенат закончит свое заседание. Марк продолжил путь, на этот раз ускорив шаг. Темно-красный плащ, скрепленный на плече пряжкой, развевался за спиной, кожаные сандалии, подбитые сапожными гвоздями с большими шляпками, стучали по каменной мостовой.
Ему не следовало заставлять Цезаря ждать себя.
* * *
Юлия Розальба Каска вошла в Атрий[9] – место поклонения богине Весте – опустила принесенные медные сосуды с водой из священного Эгерийского источника, находящегося около Капуанских ворот, недалеко от Рима. Этой водой обычно окропляли место жертвоприношения, а также омывали алтарь Весты. Юлия отправлялась за водой дважды в месяц, выполняя эту обязанность с другими весталками и всегда радуясь, когда ее миссия заканчивалась и она снова укрывалась в храме – от шумных улиц и толп народа у нее всегда болела голова. И хотя перед ее носилками всегда шел ликтор и ее постоянно охраняли, шум толпы приводил ее в нервное состояние, напоминая о всем том, чего она лишилась, живя в тиши и уединении храма. Юлии исполнилось семнадцать лет, из которых уже семь отдано служению богине Весте. Девочку взяли из семьи накануне десятилетия, и первосвященник торжественно посвятил ее в весталки: обрезал волосы и, называя возлюбленной дочерью, торжественно произнес клятвенные слова посвящения. С тех пор она жила в роскошных апартаментах атрия, в храме богини Весты, где ее обучили совершать обряды. Этому посвящалась вся первая декада; во время второй – уже самостоятельно ей необходимо было уметь выполнять все обряды, а в третьей – самой обучать новых весталок. В возрасте сорока лет разрешалось покинуть службу, но фактически редко кто покидал храм, поскольку после стольких лет затворничества замужество и рождение детей представлялись маловероятными. Кроме того, требовалась большая сила воли, чтобы отказаться от привилегий и почестей, которыми пользовались весталки, живя в большой роскоши с огромным количеством слуг. Они хранили священный огонь богини Весты. Считалось, что вечный огонь оберегает Рим от чумы и вторжения чужеземцев. Чтобы быть достойными этой чести, весталки были обречены оставаться девственницами, – нарушивших клятву чистоты и невинности ждала смерть – и публичная казнь.
