Наутро третьего дня заточения терпение Флоры иссякло. Обитые еловыми планками стены комнаты она изучила вплоть до последнего дюйма и теперь просто не знала, чем еще заняться.
К счастью, комната оказалась не такой ужасной, как ей показалось вначале; скудно обставленная грубой деревенской мебелью, она по крайней мере все же была чистой. Впервые увидев ветхие, протертые почти до дыр простыни и камыш на деревянном полу, Флора испугалась, что в них кишмя кишат блохи и мыши, но постельное белье, хоть и далеко не похожее на богатые шелковые простыни и портьеры из тафты, к которым она привыкла, пахло лавандой, а давно вышедший из моды камыш был перемешан со свежими душистыми травами. Подушка ее оказалась набита не перьями, а на удивление приятным и удобным болотным мхом.
Небольшой камин и деревянная скамья занимали одну стену комнаты, а постель другую, колченогий деревянный столик с кувшином для омовения находился под единственным окном напротив двери. Маленькое оконце с настоящим стеклом защищали деревянные ставни, спасавшие от ветра и холода.
В отличие от постоянно охраняемой двери окно оставалось единственной надеждой на спасение; но, даже если бы Флоре удалось протиснуться сквозь маленькое отверстие, идти ей было некуда. Расположенный в самой высокой точке острова Малл замок Дримнин представлял собой простой квадратный дом с единственной башенкой на внешней стороне южной стены. Лэрд поместил ее в комнатке на чердаке, расположенной выше всех остальных, и для того, чтобы сбежать, ей пришлось бы спускаться вниз по каменной стене с высоты не менее сорока футов.
Закончив причесываться, Флора направилась к выходу и, не слишком надеясь на изменение ситуации, распахнула дверь, однако, к ее изумлению, дверной проем был свободен.
– Доброе утро, миледи!
Флора быстро обернулась.
– Неужели на этот раз ты выпустишь меня, Аласдэр?
Стражник улыбнулся и кивнул:
– Лэрд просит тебя присоединиться к нему в большом зале и позавтракать с ним.
– Неужели? – Флора сделала неуверенный шаг вперед. Хотя у нее возникло искушение пренебречь приглашением, но ей так не терпелось покинуть эту комнату, что она не позволила упрямству взять верх над здравым смыслом.
Выпрямившись и приняв как можно более уверенный вид, Флора стала спускаться по винтовой лестнице. Как и в большинстве домов-башен, большой зал помещался на первом этаже. Вероятно, правильнее было бы называть это помещение комнатой, поскольку ничего величественного в ней не ощущалось: деревянный пол, усыпанный камышом, оштукатуренные стены, потолочные балки, камин, железные подсвечники и четыре стрельчатых отверстия, которые могли сойти за окна, – вот и все убранство. В комнате имелось с полдюжины деревянных столов и скамеек – на этом меблировка заканчивалась; не было ни помоста, ни гобеленов, ни масляных ламп, ни ковров, ни иных украшений.
