– Давайте.
Она не могла поверить своему счастью, что ей удается кому-то что-то втюхать, и предложила мне самое дорогое из всего ассортимента – сыворотку во флаконе сто миллилитров. И снова я дернула плечами:
– Хорошо.
Мне понравилось, как это звучит: «бесплатный подарок», от самой идеи веяло чем-то утешительным. Но, придя на работу, я открыла упаковку, и оказалось, что все не так замечательно, как на картинке. Тени для глаз какого-то странного цвета, мини-мини-мини-тюбик с тональным кремом, четыре капельки крема для век и бутылочка с наперсток с резкими духами. Я была ужасно разочарована, а потом на смену разочарованию пришло чувство вины, как неожиданное временное облегчение. Ощущение вины становилось все сильнее и ужаснее по мере того, как подходил к концу рабочий день. Мне нужно перестать сорить деньгами. Как только мне удалось смыться из офиса под благовидным предлогом, я побежала обратно на Грэфтон-стрит попробовать вернуть сумку. Всю эту фигню от Кларен я вернуть уже не могла, поскольку опробовала уже бесплатный подарок. Но денег мне за сумку не отдали, лишь выписали кредит-ноту, которая позволяет сделать другую покупку в их магазине на ту же сумму. Не успела я сесть в машину, как заприметила в витрине обувного магазина цветастенькие шлёпки. И вот я уже внутри. Отдаю кредитную карточку, чтоб с нее сняли еще тридцатник. Да, меня опасно выпускать на улицу.
В тот вечер я сделала то, чего обычно в офисе себе не позволяю. Я напилась. Даже можно сказать, нажралась. До такой степени, что, возвращаясь в очередной раз из туалета, я встретила Стюарта Китинга и набросилась на него. Он работал в соседнем отделе и всегда хорошо ко мне относился. До сих пор помню удивление на его лице, когда я повисла на нем. Потом мы целовались, но длилось этот пару секунд, а потом я отпрянула с мыслью: «Господи, что я делаю?»
– Извини! – воскликнула я в ужасе от собственного поведения.
Я вернулась к остальным, схватила пиджак со стула и ушла, не прощаясь. Из дальнего угла комнаты за моими телодвижениями наблюдала Френсис. О чем она думает, было непонятно.
Когда я вернулась домой, Гарв ждал меня по стойке смирно, как взволнованный папаша. Он пытался что-то мне говорить, но я заплетающимся языком сказала, что хочу спать, и, пошатываясь, поковыляла в спальню. Гарв шел за мной по пятам. Я срывала с себя одежду и кидала ее прямо на пол, потом залезла в кровать и завернулась в простыню.
– Попей водички.
