- Ты бы мне так помогла, бабуля, если бы почистила картошку, - сказала она.
- Почищу-почищу, - сказала Прабабушка Кёфью. - А когда Эбенезер Вильсон пойдет мимо, я его позову, и он поставит кастрюлю на огонь.
- Как хорошо ты мне помогаешь, - сказала Гризельда. - Я посажу к тебе Беллу, чтобы тебе не было скучно, и оставлю вам два мятных леденца, каждой по одному. Ты смотри, не отдавай Белле оба!
- Уж она такая жадная, она захочет оба, - сказала Прабабушка Кёфью, водя острыми глазками с Гризельды на Арабеллу. - Ты, может, оставишь три леденца, и она улыбнулась своей милой жадной улыбкой.
- Ей станет только плохо от них, - сказала Гризельда, и как же ей плохо было самой, но она храбро сдерживала дурноту. Она посадила Беллу на подоконник, но Белла тут же кувырнулась носом в колени.
- Сдается мне, ей уже плохо, - сказала Прабабушка Кёфью, начиная скоблить картошку. - На худой конец, съем-ка я леденцы сама, чтобы поберечь ей желудок.
Гризельда потянулась за книжкой, чтобы подложить Белле под спинку. У Прабабушки Кёфью было всего две книжки на свете: Библия, из которой Гризельда читала по воскресеньям, и еще одна, из которой она никогда не читала, потому что книга была старой-престарой, с диковинной печатью и плохим правописанием. Но она годилась на то, чтобы подложить под сломанную ножку стула или, как сейчас, сделать подпорку для Беллы. С книжкой за спиной Белла сидела на подоконнике, совсем как живая.
- Вот так-то лучше, - сказала Гризельда, чувствуя, что ее прабабушка не совсем одна, пока у нее есть Белла, с кем можно поговорить. - Прощаемся до обеда, бабуля.
Но простились они на более долгий срок. Когда Гризельда с трудом доплелась за милю, чтобы зайти за одним из младших учеников, то упала прямо на пороге его дома, где на нее и наткнулась мама малыша.
- Бог ты мой, Гризельда Кёфью, да ты же совсем больная! - воскликнула мама малыша. - Как пит дать, ты подхватила тиф!
У Гризельды действительно оказался тиф, и ее умчали в больницу, она не знала и не ведала, как. Она получила болезнь в тяжелой, еще и возвратной форме, и на поправку пошла не скоро. В первый же раз, как только у нее прояснилось в голове, она спросила:
- А как моя бабуля?
- Да ты не беспокойся за свою прабабушку, - сказала симпатичная сиделка, которая ухаживала за Гризельдой, - ее устроили, можешь не сомневаться.
Что и сделали - в конце концов Прабабушку Кёфью забрали в Приют для престарелых.
Через три месяца, когда Гризельду выписали из больницы, бледную, худую и коротко стриженую, миссис Гринтоп прислала за ней собственный экипаж. Гризельда едва справлялась с радостным смятением, когда лошади подвозили ее все ближе и ближе к деревне. Правды она не знала и надеялась, что через минуту-другую схватит свою бабулю в объятия. Велико же было разочарование, когда лошади проехали мимо ее Переулка и пустились дальше к каменным воротам усадьбы сквайра.
