Элигор крепче сжал пергаментные листы и костяное перо, как будто боясь, что с ними тоже придется распрощаться, как и с рассказами Фарайи.
Сегодняшняя встреча могла оказаться тем более интересной, что они встречались впервые после провозглашения Саргатаном своего знаменательного решения. Конечно, интересно было узнать мнение барона вне стесняющей обстановки двора. Хотя о своих чувствах и мнениях Фарайи распространялся менее охотно, чем о пережитом в путешествиях.
Алголь уже исчезал за горизонтом, когда Элигор услышал наконец легкие шаги барона. Фарайи появился при черном мече из хребта абиссали, в новой форме своего ударного отряда. Его торс закрывала броня из закаленной черненой кости, отделанная обсидианом и агатом. За ее узкими щелями дышало пламя. Весьма внушительная броня, хотя и несколько легче той, что носили его воины.
— Извини за опоздание, Элигор. Задержался с отрядом. Не замечаю, как время летит.
— Твой отряд — самый обученный во всех армиях Ада. И только благодаря стараниями его командира.
— Спасибо. Особо ценный комплимент, если учесть, что слышу его от капитана Летучей гвардии.
Элигор улыбнулся. Да, и его летуны подготовлены отлично. Предназначены они, разумеется, для других целей. Но если преимущество летучих гвардейцев — скорость, оперативность, то отряд Фарайи — тяжкий молот, ударный кулак на поле боя. Элигор прищурился:
— У тебя на груди копоть, барон. Ты не ранен?
Фарайи скосился на пятно.
— Не моя. Один из бойцов… немного перевозбудился. Пришлось… слегка успокоить. — Фарайи отстегнул меч, присел на краешек парапета, проводил взглядом последние лучи Алголя. — Государь наш взвалил на себя и на нас тяжкую ношу.
— Мы на пороге больших изменений, — живо отозвался Элигор. — А всякое начинание связано с трудностями.
Фарайи опустил взгляд под ноги.
— Боюсь, Элигор, он не вполне представляет, что может из этого выйти.
— Нет-нет, уверяю тебя, барон, он точно знает, чего хочет и с чем столкнется. Государство никогда не было сильнее, чем сейчас. Я наблюдал, насколько серьезно он размышлял в течение нескольких дней. Он уверен в успехе.
Фарайи вздохнул:
— Он уверен в том, что более не в состоянии терпеть этого места и своего в нем положения. И это напоминает мне кое о чем другом.
— Но не можешь же ты сравнить…
— Почему? Наш государь активно поддерживал Люцифера. И тот тоже твердо верил в успех.
Элигор отложил пергамент и перо.
— Да, мы все поверили Люциферу, — не колеблясь, признал он. — Но посмотри вокруг, Фарайи. Мы все здесь — узники. Узники огня и плоти, узники боли.
