Главный маг повернулся к приближающимся Адрамалику и Агаресу. В тонких руках, его беспокойно подергивался один-единственный кирпичик с кривящимися губами. Кроме рта, на обшарпанной поверхности кирпича Адрамалик ничего не разглядел.
Как и всякий раз при редких контактах с личным колдуном Мухи, Адрамалик поразился резкому отличию Агалиарепта от всех остальных. Это было кособокое создание неопределенных очертаний, из-под покровов которого торчало несчетное количество конечностей, которые и руками-то назвать было нельзя. Не то щупальца, не то паучьи лапы. Конечности эти все время копошились, шевелились, щупали воздух, словно выхватывая из него что-то, прилетевшее издалека. Крохотной головы колдуна было вообще не видать из-за высокого воротника и многочисленных разноразмерных человеческих глаз самых разных цветов. Какой-то пестрый коврик, а не физиономия. Не нравилось Адрамалику, как эти глаза насквозь пронизывали и демонов, и стены, и расстояния. По сути, это существо было всего лишь орудием Мухи, темным и непостижимым.
Агарес и Адрамалик не стали приближаться к Агалиарепту вплотную, но круживших вокруг колдуна мух не могли не заметить.
Не обращая внимания на пришедших, Агалиарепт взмахнул дюжиной своих щупалец и принялся плести из тумана, глифов и душекирпичей какую-то замысловатую вязь, время от времени сбивая кирпичи на пол. Душекирпич, остававшийся в его руках, жалобно заверещал что-то непонятное. Уложив с десяток кирпичей в определенные точки пола, колдун опустил хнычущий кирпич перед собою. Тот высунул черный язык в тщетной попытке облизать растрескавшиеся губы. Теперь тишину нарушало лишь жужжание мух да весьма похожее на него бормотание кирпичей, имевших рты.
Лежавший у ног колдуна кирпич громко кашлянул, и пришедшие демоны невольно отпрянули — то ли от отвращения, то ли от испуга. Рот кирпича тоже скривился — как-то брезгливо — и изверг фонтан темной крови, тут же расплывшийся в почти черное облако футов десяти в высоту. Постепенно оно стало приобретать очертания какого-то архидемона. Жужжание мух, как показалось Адрамалику, приобрело одобрительный оттенок.
Кровавое облако тем временем превратилось в точную копию великого лорда Астарота, однако сильно постаревшего, даже одряхлевшего с момента, когда Адрамалик видел его в последний раз. Светящиеся эмблемы перед грудью кровавого призрака, казалось, сейчас сползут на пол.
Жужжание мух преобразилось вдруг в зудящий голос:
