— Знаю, Клод, знаю.
— Ты знаешь, я знаю, мы знаем... Пока мы тут с тобой болтаем, я пришел к выводу, что ты еще не читала утренние газеты.
— Ты это о чем?
— Я только что разговаривал с Аароном. Он сейчас в доме. Аарон сказал мне, что сегодня утром напечатали о какой-то утопленнице, а особенное внимание уделили королевскому ожерелью, которое было у нее на шее. Надеюсь, это не значит, что люди перепугаются до смерти и откажутся носить мои платья, потому что на них нарисованы эти бесподобные ожерелья?
— Этого не случится, Клоди, — успокоила его Джаззи. — Вчера вечером мне позвонил председатель попечительского комитета. Он сказал, что благодаря этой истории билеты на бал разошлись как горячие пирожки.
— Правда?
— Честное слово.
— А что еще ты вложила в подарочный комплект? — недовольно пробурчал он.
— Да так, всякую дребедень, чтобы на ее фоне твои вещи смотрелись как нечто особенное.
— Какую еще дребедень?
— Брелок, украшенный малюсенькой пластмассовой пальмочкой, кусок мыла в форме ананаса, которое отдает аммиаком, и пакетик орешков макадамия, от которых у наших гостей полетят к чертовой матери все зубы. Так что можешь мне поверить, твои гавайские платья и рубашки будут просто шикарно смотреться на фоне этой ерунды.
— Это хорошо. Потому что, видишь ли, Джаззи, я пришел к выводу, что именно к этому у меня лежит душа. Скажу без преувеличения, я думаю, что я — прирожденный дизайнер.
— Полностью с тобой согласна, Клод. Я из кожи вон лезу, чтобы все на Гавайях по достоинству оценили твои модели. Эти ожерелья, которые ты придумал... Они такие изящные, изысканные, утонченные...
— А сколько дней я проторчал в Музее морских раковин, срисовывая ожерелье, которое они собираются выставить на аукцион? Знаешь, сколько? Этот старый пень Джимми мог бы мне и поверить. Если бы он разрешил мне взять его домой, у меня получилось бы гораздо лучше. Но нет, он и слышать об этом не хотел!
— Мне кажется, после того ограбления, которое произошло тридцать лет назад, он все еще боится выпускать его из виду.
— По-моему, он просто никудышный делец.
— Не думаю, что кто-нибудь решился бы его в этом упрекнуть.
— А я решаюсь. Если бы я пришел на деловую встречу босиком, не думаю, что кто-нибудь захотел бы иметь со мной дело.
— Клод, — начала Джаззи самым что ни на есть вкрадчивым, елейным тоном, — бал «Стань принцессой» сделает нас знаменитыми. Твои модели удостоятся заслуженного внимания.
— Надеюсь, что так оно и будет. Сегодня вечером я прилетаю. Ты меня встретишь в аэропорту?
