— Я посмотрю снимок, — говорю ей.
— Зачем? Через пару часов ничего не останется.
— Все равно. Вам ничего не нужно?
— Нет. — Она помедлила. — Разве что массаж ноги, если вы не против.
— Я не против.
Щеки ее становятся красными, как полицейский маячок, но она выдерживает мой взгляд.
— Правда?
— Почему нет? — Я сажусь на край кровати и, положив ногу к себе на колени, принимаюсь разминать подъем ступни большим пальцем.
— О, блин. — Она закрывает глаза, по щекам текут слезы.
— Извините, если что не так, — говорю.
— Не останавливайтесь.
Я продолжаю массаж. Через какое-то время губы ее раздвигаются, и с них слетает едва различимое:
— А языком?
Я поднимаю на нее взгляд:
— Что?
— Ногу, извращенец, — говорит она, по-прежнему с закрытыми глазами.
Я поднимаю ее ногу и провожу по подошве кончиком языка.
— Выше, — просит она.
Вздохнув, я облизываю всю ногу, с внутренней стороны, почти до самой промежности. После чего встаю, задавая мысленно себе вопрос: «Интересно, как бы сложилась твоя карьера, если бы ты вел себя как профессионал?»
— С вами все в порядке? — спрашиваю.
Она в открытую плачет:
— Лучше некуда. Мне отрежут ногу.
— Мне очень жаль. Зайти к вам попозже?
— Да.
— О'кей.
Хотел добавить «Если со мной будет все в порядке», но воздержался. Зачем напрягать человека.
Зимой девяносто пятого Локано вновь решили покататься на горных лыжах, на этот раз в местечке Бивер Крик, Колорадо, и пригласили меня. Но я отказался и поехал в Польшу. Не для того чтобы убить Ладислава Будека, человека, отправившего мою родню в Аушвиц, клянусь Богом.
Причина была гораздо хуже. Я уверовал, что существует нечто под названием «Судьба» и что, если ничего не планировать, она сама выведет меня на Будека. Вот тогда и пойму, быть ли мне теневым киллером Дэвида Локано, которому поручают убирать с дороги всех подряд, русских и итальянцев. И попутно охранять его сына. Ну а пока я могу тешить себя мыслью, что, отклонив это приглашение, я доказал самому себе: это неправда, что семейство Локано стало для меня ближе собственной родни.
С медицинской точки зрения, это на первый взгляд странное решение отдаться в руки вымышленной сверхъестественной силе — как будто у вселенной есть сознание или такая сила — вовсе не характеризует меня как ненормального. «Руководство по диагностике и статистике», разбирающее всевозможные отклонения психики, вносит ясность в этот вопрос. Оно утверждает: бредовой может считаться только «ложная идея, основанная на неправильном умозаключении о внешней реальности, которое поддерживается вопреки всеобщим представлениям, а также вопреки неопровержимым и очевидным доказательствам либо свидетельствам обратного». С учетом же количества людей, покупающих лотерейные билеты, стучащих по дереву во избежание сглаза или уверенных в том, что в природе не бывает случайностей, кажется, нет такой завиральной идеи, которая подпадала бы под понятие патологии.
