Больше всего волновала Марту проблема туалета — ведь Марни, которая с тринадцати лет одевалась как взрослая, будет, конечно, в вечернем платье. Миссис Квест попыталась предложить что-то розовое в оборочках, принадлежавшее в свое время ее десятилетней двоюродной сестре, уверяя, что оно от Хэррода, а это уже гарантия хорошего вкуса. Марта только рассмеялась — да иного ответа миссис Квест и не заслуживала, ибо она все еще видела свою дочь двенадцатилетним ребенком с бантиком в волосах, этакой «Алисой в Стране чудес», ибо такой образ позволял пока не думать о Билли и ему подобных. Вспыхнула ссора: Марта принялась язвительно объяснять, почему, даже если бы ей и было двенадцать лет, она все равно не могла бы появиться в этом розовом жоржетовом платьице у ван Ренсбергов — ведь не обязательно же экспортировать еще и «добропорядочных английских девочек». Дело кончилось тем, что миссис Квест вышла из комнаты, с горечью заявив, что все это капризы и пусть Марта не воображает, что ей станут покупать новое платье — им это не по карману. Она велела выгладить розовое платье и положить Марте на кровать, а Марта поспешно спрятала его: одна мысль о том, что сказали бы ван Ренсберги, увидев это прелестное скромное детское платьице, приводила ее в ужас.
В пятницу утром она позвонила мистеру Макферлайну, и еще не было девяти, как она уже стояла у поворота, поджидая его.
Мистер Макферлайн на этот раз ехал на станцию медленнее обычного. Его озадачивала Марта, которая всего на днях с детской непосредственностью приняла от него десять шиллингов, а сейчас пользуется его услугами со спокойной бесцеремонностью хорошенькой молодой женщины, считающей само собой разумеющимся, что мужчинам нравится, когда прибегают к их услугам. Она смотрела не на него, а на вельд, простиравшийся за окном. Наконец он спросил:
— Что это вас так влечет на станцию?
— Мне надо купить себе материи на платье, — заявила она.
Такой ответ не давал ему никакой зацепки ни для того, чтобы пошутить, ни — тем более — для того, чтобы поцеловаться; да и вообще эта строгая молодая особа, повернувшаяся к нему в профиль, как если бы его тут и не было, пожалуй, не из тех, кого можно поцеловать. Словом, мистеру Макферлайну напоминали о его возрасте, а это было для него непривычно. Года два назад вот эта самая девчонка вместе с братом приезжала на велосипеде к нему на рудник; они ели шоколадные вафли, слушали всякие истории, которые он им рассказывал, и с немалым смущением принимали деньги, которыми он с немалой щедростью их одаривал. Всего каких-нибудь два года тому назад он шлепал Марту, дергал ее за косы и называл «милочкой». И сейчас он прочувствованно сказал:
