Зато оживленное движение было на шоссе, и перед баром весь день стояли запыленные машины.
Несколько лет тому назад Квесты два раза в неделю ездили на станцию, ибо миссис Квест была женщиной общительной. Но мистер Квест настолько не любил, чтобы его беспокоили, что они стали ездить теперь раз в месяц, да и то миссис Квест приходилось начинать наступление на мужа, по крайней мере, за неделю до поездки.
— Альфред! — говорила она небрежным и несколько вызывающим тоном. — Не забудь, мы завтра едем на станцию.
Он делал вид, что не слышит. Вернее, он поднимал на нее затуманенный взгляд, в котором сквозило раздражение, тотчас опускал глаза и весь как-то ссутуливался, точно хотел спрятаться от ее голоса.
— Послушай, дорогой, я же тебе говорила, что у нас нет муки и рабочим нужны новые фартуки, да и сахар почти весь вышел.
Он продолжал смотреть в пол, лицо его по-прежнему хранило упрямое выражение.
— Альфред! — кричала она.
— Ну что такое? — спрашивал он и поднимал на жену злой взгляд.
Испуганная этим гневным взглядом, который она, однако, сама же и вызвала и которому упрямо и мужественно противостояла многие годы, миссис Квест решительно, но все же понизив голос, скороговоркой произносила:
— Нам необходимо ехать на станцию.
— Мы можем послать фургон, — поспешно предлагал он и вставал, чтобы избежать дальнейшего разговора.
— Да нет же, Альфред. Ты сам говоришь, что не можешь отсылать надолго фургон, и к тому же глупо гонять его за двумя мешками… — Мистер Квест к этому времени был уже у двери; тогда миссис Квест повышала голос и кричала ему вслед: — А кроме того, мне хочется посмотреть, нет ли там хорошей материи. Я же совсем обносилась.
Тогда он останавливался и снова бросал на жену гневный взгляд, виноватый и укоризненный, ибо она пускала в ход оружие, которого он больше всего боялся; ведь она как бы говорила: «Мог бы, кажется, хоть раз в месяц вывезти меня куда-нибудь! Заставил жить на этой ужасной ферме, да еще в такой нищете. До того дошли, что дети наши ничем не отличаются от детей каких-то ван Ренсбергов, и…»
— Ну ладно, ладно, будь по-твоему, — говорил он, снова садясь, брал газету и закрывался ею.
— Так, значит, завтра, — говорила она. — Мы отправимся сразу после завтрака. Марта поможет мне собраться.
Она не видела возмущенного лица мужа, но газета слегка вздрагивала в знак протеста; зато Марта смотрела на мать в упор и сердито спрашивала:
— А как, собственно, мы должны готовиться к получасовому путешествию?
