— Ну, не упрямься, Мэтти. Чего же тут неестественного, если две матери хотят поговорить о своих детях…
И миссис Квест многозначительно и смущенно посмотрела на дочь.
— Что ты еще задумала? — с неприязнью спросила Марта.
Но миссис Квест, нимало не обидевшись, нетерпеливо бросила:
— Да поедем же, Мэтти, нечего время терять.
— Я не поеду, — со сдержанной яростью ответила Марта.
Взглянув в лицо дочери, миссис Квест торопливо проговорила:
— Ну ладно, тебе, собственно, и не обязательно там сидеть. Ты только подвези меня. Я останусь, а ты вернешься в город пешком — это ведь недалеко.
Она посмотрелась в зеркало, подпудрила лицо и поправила строгую темно-синюю фетровую шляпу — под стать ее правильным и властным чертам. Английский костюм из синего полотна придавал ей вид деловой женшины, члена какого-нибудь комитета; Марта представила себе рядом с матерью надушенную, суетливую миссис Андерсон и чуть не расхохоталась. Придя внезапно в хорошее расположение духа, вызванное ехидной мыслью о «приятной беседе», которая произойдет между двумя дамами, она стала сговорчивой, даже ласковой и без всяких возражений подвезла миссис Квест к дому Андерсонов, а сама неторопливо вернулась пешком в контору.
Сев за стол, она подперла голову руками и, не обращая внимания на любопытные взгляды всех этих женщин, которым так хотелось посочувствовать ей, подай она только повод, принялась горестно размышлять о том, почему она такая бессердечная. Болезнь отца вызывала в ней лишь раздражение (она ведь не верила, что его болезнь настолько серьезна, как утверждает мать), ее возмущало, что эту болезнь используют как способ психологического воздействия на нее. Марта понимала, что ей следовало бы подумать о том, как покороче познакомиться с Джесмайн, однако все ее мысли были заняты матерью, которая сплетничает сейчас на ее счет с миссис Андерсон. Марта была уверена, что, раз мать вмешалась в ее дела, остается только ждать неприятностей — так всегда бывало. Ну почему ей не пришло в голову сказать, что она поссорилась с Донаваном? Ведь это почти правда. Почему… Но стоит ли думать об этом? Рассерженная, глубоко несчастная, она решила: будь что будет.
Под вечер Джесмайн позвонила ей и позвала на чашку чая. Она услышала в ответ приглушенный взволнованный голос Марты: спасибо, она постарается быть, но ей трудно обещать наверное, и не лучше ли было бы… Джесмайн, которая перед этим обзвонила леди Форестер, Пайкрофт и Перр и попросила в шутку «дать ей сведения» о Марте, узнала, что Марта — девушка тщеславная, жеманная, а уровень ее политического сознания определяется «Обсервером». Последней, с кем она беседовала, была миссис Пайкрофт, которая заявила, что Джосс явно неравнодушен к Марте, а Марта и в самом деле была бы прехорошенькой, если б так много о себе не воображала.
