— Что верно, то верно, — рассмеялась она. — Я ужасно устала. Ты и представить себе не можешь, до чего утомительна жизнь.
И она понесла всякую чушь, а он слушал, время от времени кивая головой; когда же она умолкла, считая, что теперь настал его черед откровенничать, он заметил — как бы в ответ на то, что скрывалось за ее словами:
— Итак, значит, молодые люди хвостом ходят за тобой, да? — Она вспыхнула, поняв, что слишком расхвасталась, а он тем временем продолжал: — Все это очень хорошо, Марта Квест, но… — Он помолчал и раздраженно добавил: — Но меня все это не касается.
А ей хотелось, чтобы касалось, и потому она сказала:
— Я слушаю, продолжай.
— Кто же твой возлюбленный? — напрямик спросил он.
— Еще не завела себе такого, — торопливо ответила она, и это была правда: ну как могла она думать о Донаване, когда рядом с ней сидел Джосс, рассудительный, здравомыслящий, умный и мужественный Джосс.
— Это хорошо, — просто сказал он, не настаивая на дальнейших проявлениях откровенности и ничем не показывая, что этот вопрос волнует его. — Я бы советовал тебе, Марта, быть осторожнее. В конце концов, если тебе так уж хотелось выйти замуж, то ты могла бы и не уезжать с фермы.
— Но я и не собираюсь выходить замуж, — рассмеялась она.
— Вот это правильно, — спокойно сказал он и поглядел на часы. — Мне еще нужно уложиться. Мама сейчас по уши занята: устраивается в новом доме. Мои родители купили участок в модном пригороде, он называется Веллингтон или что-то в этом роде, а пока сняли временное жилье. Знаешь, какая теперь вывеска на нашем магазине? «Торговые ряды Сократа для кафров», — сказал он в заключение и посмотрел на нее, ища на ее лице отражения тех же чувств, какие испытывал сам, а ему было и грустно и смешно. И ей тоже.
— Мне очень жаль, что ты уезжаешь, — вдруг вырвалось у нее, и она протянула ему руку; он взял эту руку, крепко пожал и осторожно положил ей на колени, как бы желая показать, что с такой рукой надо обращаться более бережно. — Когда же ты вернешься? Ты будешь работать вместе с дядюшками после того, как кончишь университет? И ты долго пробудешь в отсутствии?
Вопрос следовал за вопросом: ей не хотелось с ним расставаться.
— Дядюшки очень хотят, чтобы я работал с ними, ну а я хочу уехать за границу.
— Ах да, — прошептала она с такой завистью, что он заглянул ей в глаза и мягко сказал:
— Не надо так — настанет и твой черед.
Слезы вдруг застлали ей глаза: в эту минуту ей казалось, что Джосс — единственный человек, который всегда понимал и понимает ее, с которым она может вести себя, как ей вздумается, — может даже послать его к черту, добавил сидевший в ней бесенок.
