Забытая история Руси | страница 16
Кто принял смерть от коня своего?
В поисках первоисточников, давших основания для написания «Начальной» Несторово-Сильвестровой летописи мы прежде всего с удивлением обнаруживаем скандинавскую сагу.
Сага о норвежском витязе Олдуре повествует: «Воротившись в Норвегию, Олдур сказал своей дружине: – Посмотрим на погрязший в болото курган, под которым погребли мы коня Факса. Он пришел к кургану и сказал: – Теперь нет уже никакой опасности от предсказания ворожеи, угрожавшей мне смертию от Факса. И вдруг загорелось болото и никаких следов не осталось от кургана: лежала только гнилая голова коня. Увидев ее, Олдур сказал: – Узнаете ли голову коня? Кругом стоявшие подтвердили: – Это Факсова голова. Тут выскочила из конской головы змея и уязвила его в пяту, отчего все тело его заразилось ядом».
А вот и русский (уже не саговый, а летописный) текст под годом 6420 (912). «Олег спросил кудесника: «Отчего ми есть умрем?» И рече ему кудесник один: «Княже, конь, егоже любиши и ездиши на нем, от то и умрети». Олег же приим въ уме, си рече: «Николи же всяду на нь, ни вижю его боле того», и повелелъ кормити и не водити его к нему, и пребы неколико лет не виде его, дондеже на грекы иде. И пришедшу ему к Кыеву и пребывьшю 4 лета, на пятое лето помяну конь, от него же бяхуть рекл волсвли умрети, призва старейшину, конюхом, рече: «Како есть конь мой, его же бех поставил кормити и блюсти его?» Он же рече: «Умерл есть». Олег же посмеялся и укори кудесника, реча: «То ти неправо глаголють волсви, но все ложь есть: конь умерлъ есть, а я живъ». И повелелъ оседлати конъ: «А то вижу кости его». И приде на место, идеже беша лежаще кости его голы и лоб гол, и сседе коня, и посмеяся рече: «От сего ли лба смерть было взяти?» И вступи ногою на лоб; и выникнувши змия изо лба и уклюну в ногу, и с того разболеся и умре».
Откуда кто взял? Норвежцы ли из «Нестора», или Нестор у норвежцев?… Или никто ни у кого не «брал»? Ведь переселенцы из одной земли в другую, став дедами, в старину, как и теперь, любили рассказывать внукам приключения своей молодости. А внук, сам ставши дедом, передаст историю потомкам, уже не задумываясь, где и когда происходили дела старины седой… и происходили ли вообще. Так норвежские события становятся русскими или наоборот; для сборника сказок это неплохо, но вот когда иностранная сказка становится фактом отечественной истории – возникает путаница.
