— Очень хороший, — сказала Мага, чуть прикусывая ему губу. — Гораздо лучше тебя.
— Послушай, ну и грязи от этого мате. Пойду-ка я прогуляюсь по улице.
— Не хочешь, чтобы я рассказала про Осипа? — спросила Мага. — На глиглико, на птичьем языке.
— Надоел мне этот глиглико. Тебе не хватает воображения, ты все время повторяешься. Одни и те же слова. Кроме того, на глиглико нельзя сказать «что касается».
— Глиглико придумала я, — обиженно сказала Мага. — А ты выдумаешь какое-нибудь словечко и воображаешь, но это не настоящий глиглико.
— Ну так вернемся к Осипу…
— Перестань валять дурака, Орасио, говорю тебе, не спала я с ним. Или я должна поклясться великой клятвой сиу?
— Не надо, кажется, я в конце концов поверю тебе и так.
— И потом, — сказала Мага, — сдается мне, я все-таки стану спать с Осипом, потому только, что ты этого хотел.
— А тебе и вправду этот тип может понравиться?
— Нет. Просто за все в жизни надо платить. От тебя мне не надо ни гроша, а с Осипом я не могу так — у него брать, а ему оставлять несбыточные мечты.
— Ну конечно, — сказал Оливейра. — Ты — добрая самаритянка. И пройти мимо плачущего солдатика в парке — тоже не могла.
— Не могла, Орасио. Видишь, какие мы разные.
— Да, милосердие не относится к числу моих достоинств. Я бы тоже мог где-нибудь плакать, и тогда ты…
— Никогда не видела тебя плачущим, — сказала Мага. — Плакать для тебя — излишняя роскошь.
— Нет, как-то раз я плакал.
— От злости, не иначе. Ты не умеешь плакать, Орасио, это одна из вещей, которых ты не умеешь.
Оливейра притянул к себе Магу и посадил на колени. И подумал, что, наверное, запах Маги, запах ее затылка привел его в такую грусть. Тот самый запах, который прежде… «Искать через посредство, — смутно подумалось ему. — Если я чего-нибудь и не умею, то как раз этого, и еще — плакать и жалеть себя».
— Мы никогда не любили друг друга, — сказал он, целуя ее волосы.
— За меня не говори, — сказала Мага, закрывая глаза. — Ты не можешь знать, люблю я тебя или нет. Даже этого не можешь знать.
— Считаешь, я настолько слеп?
— Наоборот, тебе бы на пользу быть чуточку слепым.
— Да, конечно, осязание вместо понимания, поскольку инстинкт идет дальше разума. Магический путь в потемки души.
— Очень бы на пользу, — упрямилась Мага, как она делала всякий раз, когда не понимала, о чем речь, но не хотела в этом признаться.
— Знаешь, и без этого я прекрасно понимаю: мы должны пойти каждый своей дорогой. Я думаю, мне необходимо быть одному, Лусиа; по правде говоря, я еще не знаю, что буду делать. К вам с Рокамадуром, который, по-моему, просыпается, я отношусь несправедливо плохо и не хочу, чтобы так продолжалось.
