Стая устремилась за Бимом, а Одноглазый растерянно замешкался. Как же так? Ждал-ждал, пока Сын волка и Мальчик поднатаскают вкусного, а здесь? Здесь-то кому оставили? Можно и не воровать!
Одноглазому было очень жаль и то и другое. Он оглянулся на остатки лося, увидел Каштана, тоску в его глазах. Этот взгляд подстегнул его, он понял, зря столько мяса одному не оставят. Что есть силы он пустился догонять стаю.
Заглушая пение птиц, звуки ручьев, другие лесные звуки, глухой россыпью прокатилось эхо ружейного выстрела. Бим приостановился, оглянулся на выстрел, и ему показалось — он слышал предсмертный плач своего товарища.
* * *
Егерь Иван Сергеевич Максимов шел по ручью и приглядывался к волчьим следам. Он видел, идет в пяту волка — в сторону, противоположную его пути — это не смущало его. Давненько волки не шалили в этом краю. Иван Сергеевич думал об этом, вспомнил, как зимой в соседнем селе волки драли овец, на краю села жрали ворованных со двора гусей. Думал и о том, как несколько десятилетий назад волка объявили полезным, придумали ему должность — санитар леса. Он знал, что теперь об этом вспоминать стыдятся, потому что лесные санитары воруют у людей миллионы.
С такими думами Иван Сергеевич вышел на лесную поляну и наткнулся на остатки лося.
— О-о! — удивился егерь, — хорошо посанитарили! Сколько же тут следов? И мелкие здесь, и крупные? Что за волки?
Егерь увидел под кустом затаившегося Каштана, вздрогнул от неожиданности, сдернул с плеча ружье. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Каштан жался к земле, молча скалился, силился двинуться в сторону человека. Раненые ноги не позволяли этого сделать.
— Вот, значит, как? Испытываешь? Осенью-то вы меня на зуб испытать хотели? Испытанный! Не таких видывал!
Егерь считал следы, не выпуская из поля зрения пса. Время от времени он заговаривал с ним:
— Ну вы и сволочи! Понятно теперь, какие волки в округе шарят! На волков, значит, вину валите? Как же вы до жизни такой докатились?
Пес наблюдал за человеком, слушал его мягкий неторопливый говор. У него даже мелькнула надежда — его не тронут. Не тронут? А хозяин на дачах? Разговаривал ласково, а за помятый цветок ломал о хребет палку. Человек обошел поляну и приближался к псу. Голос его теперь не оставлял Каштану никаких надежд:
— Под лосем побывал, выходит? Маловато он покрошил вас, паразитов! Такого зверя сожрали!
Каштан собрал все свои силы, вихляя задом, поднялся, попытался бежать. Прыжка у него не получилось, зад завалился набок, а передние ноги без толку царапали землю. Каштану казалось, он уползал быстро, а неторопливый голос не отставал от него, мягко падало к нему слово за словом:
