Павлу Матвеевичу поверили. Бригадир, не выпуская из рук топора, встал поближе к жене и спросил:
— Что будем делать?
— Лошадь попридержи! Слышишь, храпит? Зверя чувствует!
Бригадир кивнул головой, хотя храпа лошади и не слышал, крепко держал теперь и топор и вожжи, ждал приказаний Павла Матвеевича.
— Вот что, — Павел Матвеевич, собирая остатки не доеденного собаками сахара и половинки от рюкзака, кивнул на дорогу, — будем держаться вместе. Ты уж не бросай меня! Довези до сторожки, в дорогу ружье возьмешь.
До сторожки ехали молча. Топор теперь не мешал бригадиру держать вожжи, им вооружился Павел Матвеевич. Все трое вздрагивали, если шаг лошади почему-то сбивался, до боли в глазах вглядывались в темноту.
Доехали благополучно, хозяин пригласил спасителей в дом, заставил раздеться:
— Давайте обсудим все. Положеньице! Надо срочно звонить командиру. Из автомата бы их — жж-ик!
К звонку колхозного бригадира командир части отнесся с большим пониманием. Волки на территории военного лагеря его никак не устраивали. Да и не откажешь в помощи родному колхозу. Как-никак местное население его просит.
— Будем принимать срочные меры, — пообещал командир.
Меры были приняты на другой же день. Военные охотники приехали рано утром. Старший из них слушал Павла Матвеевича, сочувственно кивал головой, изредка перебивал его:
— Видел. Всю дорогу следами разрисовали. Матерые. Егеря сейчас на лыжах круг делают — если волки здесь, тревогу сыграем!
Несколько раз Павел Матвеевич ловил себя на мысли, что ему хочется признаться — не волки это, охотнички милые, — собаки! Внутренний голос подсказывал ему этого не делать. «Раз охотники следы путают, пущай тогда собак бьют. Мне и такие соседи не нужны. Собаки-то точь-в-точь на волков похожи. Ну, и ошибся если — простите».
Егеря вернулись с обхода, и тревога была сыграна. Старший из охотников настроил в машине рацию, сообщил в часть: «Волки у лагеря! Берите катушки с флажками, мобилизуйте всех наших охотников. Срочно!»
Бим и Чапа в эту ночь отдыхали. Обычно они отсыпались днем. Продукты из рюкзака хорошо подкормили обоих, почти сутки есть не хотелось. Утро застало их в хорошем настроении. С высоты взгорка, выбранного для ночлега, открывались красивые дали. Такие места Бим выбирал не ради красоты. Он видел и слышал сейчас все вокруг, Увидеть их с Чапой откуда-то со стороны было почти невозможно.
Бим насторожился, когда в полях, далеко от их взгорка, раздался щелчок, еще один, еще. Чапа перестала дремать, тоже навострила уши. Ослышаться они не могли, да и звуки обоим показались странными, совсем не лесными.
