Вдруг физиономия следака с впавшими щеками стала багровой. Он учащенно заморгал, закашлялся, сплевывая себе под ноги коричневые сгустки настоянной на никотине слюны. Глаза Морозова стали красными, как у кролика. Последнюю фразу, слетевшую с губ подполковника, он воспринял как прямое оскорбление, как недвусмысленный намек на его неудачу на любовном фронте. Расшатанные служебной деятельностью нервы следака не выдержали. Он отступил на шаг, окинул полную фигуру Кривонравова презрительным взглядом, после чего прошипел:
– Я тебе Эмму Михайловну никогда не прощу.
Смущенный таким напором, Кривонравов остолбенел, но через секунду оправился, понял, о чем идет речь, и дал отпор:
– Надо было не щелкать клювом. Эмма Михайловна – женщина шикарная. Ей соответствующий кавалер нужен. А ты, следак, извини, на Дон Жуана не тянешь. Найди себе куколку попроще.
Морозов, в голове которого витали не выветрившиеся за ночь алкогольные пары, шаг за шагом теснил подполковника по коридору. Он двигался с упрямством танка и уже не контролировал эмоции.
– Оставь ее, – брызгая слюной, мычал следак. – По-хорошему…
На шум из кабинетов стали выглядывать любопытные лица. Таким Морозова никогда не видели. Напротив, начальство всегда ставило его в пример как сотрудника с железной выдержкой, крепкими нервами и уравновешенным характером. Кто знал, что в душе этого неприметного, серого человечка, истосковавшегося от одиночества, скопилась такая взрывоопасная смесь, состоящая из страсти и злобы.
Кривонравов этого не понял и совершил большую ошибку. Но об ошибках мы узнаем гораздо позднее, когда судьба уже предъявляет счет к оплате.
Вместо того чтобы погасить конфликт, Кривонравов решил окончательно растоптать следователя. Остановившись, он ухмыльнулся и выдохнул в лицо Морозову:
– Слушай, Отелло, не тебе указывать, кого мне драть!
– Скотина, – задыхаясь, просипел Морозов.
Чем больше следователь выходил из себя, тем самоувереннее становился подполковник. Эта ругань в полутемном коридоре даже забавляла Кривонравова. К даме с аппетитными формами он больших чувств не питал. Дома подполковника ждала жена, которая его вполне устраивала. Но порой самолюбие заставляет совершать опрометчивые шаги даже самых расчетливых людей. Именно это и происходило с подполковником.
Схватив за шиворот тщедушного следака, Кривонравов гаркнул:
– Выбирай слова! За оскорбление офицера, старшего по званию, знаешь что полагается… Я тебя, клопа, в пыль сотру! Отправлю служить туда, куда Макар телят не гонял. Понял, Шерлок Холмс долбаный? Жопой трубку курить будешь. Отчитывать меня вздумал!.. – Что-что, а орать подполковник умел. Его голосовые связки напряглись до предела. – …Если невмоготу, то закройся в кабинете и займись онанизмом. В Российской армии это дело устав не запрещает.
