Верещагин видел, как падают бойцы, сраженные пулями снайпера. На секунду он усомнился в правильности выбранного плана. Может, стоило остаться на позициях и подороже продать свою жизнь. Но события развивались с неукротимой стремительностью.
Взобравшись на склон, Верещагин положил на землю автомат. Расчетливым движением он сбросил с плеча трубу гранатомета с остроносым жалом заряда. Где-то в темноте то же проделал сержант Васильев. В пламени пожарища и мертвенном свете луны капитан видел долговязую фигуру Стропы, примостившегося чуть ниже, за облюбованным валуном. Тот тоже приготовился открыть огонь по заданной цели.
– Не подведите, ребята, – как молитву повторял капитан.
Тщательно прицелившись, он произвел пуск. Граната, пробуравив тьму, с характерным шипением ушла к покинутому «Уралу». Следом раздались еще два резких хлопка.
– Есть!!! – не сдержал ликующего возгласа Верещагин.
Кузов «Урала» разворотило взрывом. Тент, казавшийся в темноте крылом гигантской летучей мыши, взметнулся вверх и, скомканный пламенем, тут же свернулся. С интервалом в долю секунды еще две машины утонули в огне, а со склона, по которому карабкались солдаты, к кострам протянулись нити трассирующих пуль.
Встав в полный рост, Верещагин закричал:
– Отходим! Всем отходить!
В это время оставшийся внизу Стропа готовился принять свой последний бой.
Он аккуратно разложил возле себя несколько гранат и запасные рожки. Покопавшись в карманах, десантник достал стропорез, который берег на дембель. Эта штуковина необходима при приземлении, когда дует сильный ветер, а купол парашюта невозможно погасить, и он тянет тебя на ствол векового дерева или бетонную стену. Тогда единственным шансом на спасение остается перерезать стропы. Он был для десантника талисманом. Стропорез солдат хотел подарить младшему брату, бредившему службой в воздушно-десантных войсках.
– Не судьба, – выдохнул Стропа, приподнимаясь из-за камня.
Боевики выскакивали на дорогу, как черти из табакерки.
– Куда торопитесь, муслимы?! Погуляли бы в лесу, воздухом подышали, – беря на прицел ближайшего боевика, прошептал Стропа.
Он бил короткими очередями, вызывая огонь на себя. Камень, за которым прятался десантник, казалось, визжал от боли. Пули откалывали от его поверхности летевшие во все стороны осколки. Стропа не чувствовал, как по его лицу струится кровь, а внизу уже образовалась лужица из вязкой красной жидкости, вытекающей из раны в боку.
– Врете, небритые, десантуру голыми руками не возьмете, – все шептал Стропа.
