После трёх особенно громких расследований государь наконец дозрел – и сотня стрелецкая под командованием Фомы Еремеева теперь «сыскной» именуется. У всех ребят шевроны на рукавах появились, почти как у меня, с трёхцветным флагом. Конюшню расширили, теперь при отделении уже целых шесть лошадей, а значит, есть маленький конный отряд быстрого реагирования. Жалованье платится вовремя, плюс пайковые, да и тулупчики белые новенькие мне на всё отделение из казны под расписку выдали. Сволочной бабкин петух, который в тёплое время года будил меня в четыре утра, заперт в курятнике. Отбывает зимний срок, орать орёт, но уже не так слышно.
В целом, надо признать, пока жаловаться грех. Тем паче что преступность с холодами резко падает, и в основном почти половину декабря мы предавались вынужденному безделью. Что и подвигнуло меня на «новые подвиги». Как говорится, не было печали… Я придумал… хоккей! Стрельцы приняли идею на ура, и за какую-то пару недель мы подсадили на это дело весь город.
– Никитушка, откуль ты тока взял забаву энту басурманскую? – беззлобно ворчала бабка, пока я наворачивал щи со снетками. С ответом можно было подождать: во-первых, Яге он не очень и требовался, а во-вторых, щи очень уж вкусные… – Вчерась слышала, будто бы кузнецы супротив кожевенников играли, да не выиграли. На два раза больше им по воротам насовали. Но уж апосля, за площадью, молотобойцы своё и возвернули! Да клюками твоими мудрёными так кожевенную улицу отходили, что стрельцов пришлось звать!
– Ере…меев ток…ла…тыфал! – старательно чавкая, подтвердил я.
– Да ты, молодец, ешь, не отвлекайся. Вона и каша ещё дожидается…
– Н…не могу. Спасибо, бабуль, но не могу. По расписанию через полчаса тренировка, как же я с набитым пузом Митьку гонять буду?
– Пожалел бы мальчонку… – укоризненно покачала головой Яга, но спорить не стала, взялась за самовар. – Нешто можно ему вечно на воротах стоять? Измёрзнет весь, да и, того гляди, шайбой твоей опять по лбу огребёт.
– Пробовал я его на поле выпускать… Это всё равно что ядром пушечным в магазин богемского стекла запустить – от него стрельцы во все стороны как кегли посыпались! Троим потом примочки класть пришлось… Нет, пусть голкипером работает, и он никого не убьёт, и ворот за его спиной почти не видно.
– Всё одно не разберу, – видимо, бабке тоже было нечем заняться, обычно она по два раза не переспрашивает, – чего ж за-ради десяток здоровых мужиков по льду гольному топотнёй бегают да клюками гнутыми по чурбачонку безвинному бьют? Добро бы друг дружку по горбу гвоздили, тогда хоть ясно, чья взяла… Где ж тут удаль молодецкая, где ж лихость да силушку народу показать?
