– Будет время, и я все вам объясню! – пообещал Майкл. – Вы не угостите меня чашечкой кофе?
– Да, конечно! – тихо шепнула она, мучительно соображая, есть ли у нее кофе.
Если нет, придется угостить его чаем. Или молоком. Или чаем с молоком.
Они вышли из машины, прошли несколько метров. У двери подъезда Майкл остановился, пропуская ее вперед. Оливия шла рядом, жар его тела волновал ее. Она вошла в полуосвещенное пространство, поставила ногу на ступеньку и тут же ощутила, как его руки обняли ее за плечи.
– Майкл, ты…
Она хотела то ли что-то сказать, то ли спросить, но Майкл не дал ей раскрыть рот. Его губы, неожиданно мягкие и влекущие, прижались к ее губам, он мягко прикоснулся к приоткрытым створкам ее рта, руки гладили ее плечи, шею, лицо.
– Оливия, не говори ничего, ничего…
От губ он перешел к ее груди, соблазнительно колышущейся в вырезе платья. Ее обнаженные руки, обнимающие его голову, трепетали, подрагивали, в теле жила пустота, смешанная со страхом сделать что-нибудь не так, как надо, как того хочется ему.
Но страх постепенно улетучивался, они оба оставались наедине со своим желанием, со своим всеохватным чувством.
Внезапно рядом с домом раздался визг тормозов, кто-то хлопнул дверцей и выскочил на тротуар.
– Послушайте, мистер, вы обещали заплатить мне десять долларов. А здесь только восемь! – обиженно выкрикнул немолодой голос.
– Хватит с тебя и этого, старый хрыч!
Она сразу узнала этот голос – Генри Пирелли буквально шел по их следам. Неужели он следил за ними?!
И как только она поняла, что Генри рядом, в каких-нибудь десяти шагах от них, Оливия ощутила, что все ее возбуждение пошло на спад, стало таять, растворяться в предчувствии того, что случится дальше.
Майкл тоже сразу почувствовал перемену в ее настроении.
– Что-то случилось? – спросил Майкл. Он смотрел ей в лицо, держа руку на талии. – Ты чем-то взволнована?
Она нетерпеливо дернула плечом.
– Там Генри! Тот самый, который был вчера…
– Черт! – Его губы искривила недовольная ухмылка. – Что ему здесь надо?
– Не знаю! – пожала плечами Оливия. – Он хочет довести меня до нервного срыва.
Майкл отпустил ее руку. Его лицо стало холодным и напряженным.
– Я сейчас выйду и поговорю с ним по-мужски!
– Нет, я тебя прошу, не надо! – Ее голос звучал умоляюще. – Не надо, он увидит, что дома никого нет, и уйдет!
Несколько минут они стояли молча, слушая, как Пирелли переругивается с привезшим его таксистом. Наконец опытный водитель – судя по всему, мексиканец – отпустил в его адрес витиеватое ругательство и укатил. Скорей всего, Пирелли уселся на скамейке рядом с подъездом и теперь наблюдает за окнами ее квартиры.
