– Оливия, я люблю тебя, Оливия! – бормотал бывший любовник, целуя ее лицо и губы. – Все это время я любил только тебя, поверь мне…
Оливия не хотела ничего слушать, она страстно желала, чтобы он замолчал, перестал терзать ее сердце. И вместе с тем ей был приятен этот хриплый баритон, мужские прикосновения, разжигающие кровь. Она так давно не была с мужчиной, все ее естество жарко откликалось на нечаянный призыв.
– Я так хотел вернуться к тебе, – продолжал шептать Генри, целуя ее руки. – Посмотри! – Быстрые пальцы забегали по пуговицам, он расстегнул рубашку, обнажая волосатую грудь. – Посмотри! – Генри схватил ее за руку и положил на мускулистое полукружье груди. – Чувствуешь? Это шрам, я хотел себя убить – выстрелил в грудь, а пуля ушла выше.
– Ты стрелялся из-за нее?
– Нет! – едва не закричал Пирелли. – Мне было стыдно перед тобой, я хотел вернуться, но не знал, как это сделать. Хочешь, я стану перед тобой на колени и поклянусь всем, что у меня есть…
– Не надо, Генри! – слабо пробормотала Оливия. Она чувствовала, что еще мгновение – и она забудет обо всем: о предательстве и коварстве, расчетливости и цинизме, все ее мысли разобьются об эти мускулистые руки, плечи, утонут в горячем, жадном взоре.
– Давай уедем… Сейчас, сию секунду! – предложил Генри. – Я потом позвоню Руперту, он объяснит девушкам, что мы не могли ждать! – Его глаза блестели в темноте. – Мы так долго не виделись!
– Нет! – собрав остатки воли в кулак, отказалась Оливия. – Сейчас ты меня отпустишь, и мы пойдем к друзьям. А дальше… – она почувствовала, что его объятия стали слабей, дышать стало легче, – мы посмотрим… Все может быть…
Пирелли взял ее руку и поцеловал. Они медленно шли по дорожке.
– Кстати, как ты очутился здесь? Ты ведь стоял у окна, когда я входила в комнату?
Они дошли до угла. Оливия мягко, но решительно высвободила свои пальцы из его руки.
– А я вышел через окно! – засмеялся Генри. – Увидел, что ты выскочила во двор, и сиганул следом.
Оливия приятно это было слышать. Интересно, Майкл способен на такие безумства, как Генри Пирелли? Или же Грант, как большинство юристов, слишком серьезен, чтобы ради женщины совершать глупости. Чересчур холоден и сдержан.
Мысль о Майкле Гранте на этот раз нисколько не взволновала Оливию. Похоже, образ Майкла под любовным напором Генри терял свою объемность, неукротимую жизненную силу.
Пирелли придержал дверь, и Оливия прошла на террасу. Он вошел следом, но Оливия, не желая, чтобы подруги видели их вместе, опустилась в кресло-качалку и замерла в раздумье, не зная, как вести себя дальше.
