Полтора года пролетели как цветной сон. Оливия вместе с возлюбленным едва ли не каждую неделю навещала своих родителей (Генри не очень любил ездить к своим, полагая, что пожилые люди, воспитанные в консервативном духе, болезненно воспринимают нынешние, слишком свободные нравы). Тем не менее он ничего не делал, чтобы перевести их отношения в официальное русло – они не были даже помолвлены, хотя Оливия несколько раз намекала Генри об этом. Уже потом, когда Оливия остыла от того испепеляющего жара, когда голова стала холодной, а мысли пришли в порядок, она догадалась, почему Генри медлил с предложением – он любил ее не так сильно, как любила его она. Кроме того, Генри был чрезвычайно меркантильным, и Оливия подозревала, что его интерес к ее жизни, к делам и заботам родителей был продиктован желанием узнать материальную сторону их положения. Грубо говоря, Генри хотел себя продать как можно дороже, а ценил он себя достаточно высоко. Когда же он убедился, что за свои достоинства он не получит то, на что рассчитывал, коварный возлюбленный начал поглядывать по сторонам. Приблизительно в это время на их горизонте появилась тихоня Линда, девочка насколько невзрачная, настолько и состоятельная. Ее отец, владелец крупного агентства недвижимости, скупал в Бейкерсфилде собственность, и однажды кто-то представил Генри скучающей девице, приехавшей вместе с папой. Линда увлеклась жгучим красавцем, и Генри, чувствуя запах добычи, рванул за ней. Спустя месяц после знакомства с Линдой Генри объявил Оливии, что должен ехать в Техас по делам. Он не нашел в себе мужества сознаться в том, что было истинной причиной отъезда. Хотя, уезжая, он оставил Оливии письмо, в котором в завуалированной форме сообщил ей, что между ними все кончено.
Через некоторое время Оливия через общих знакомых узнала, что Генри обручился с Линдой и дело идет к свадьбе, поэтому его появление здесь, да еще в качестве делового партнера Руперта, стало для нее настоящим сюрпризом.
– Как живешь? – спросил Генри, старательно заглядывая в ее глаза.
Оливия пожала плечами. Ей не очень хотелось вступать с ним в разговор, но иного выхода не было. В конце концов, присутствие Генри не должно испортить вкус персикового вина.
– Хорошо. Очень даже хорошо, – сказала Оливия, отходя в сторонку.
Она хотела как можно скорее добраться до дивана, где сидели Рей и Джеки, рассчитывая на то, что Генри не станет докучать ей вопросами в их присутствии. Но Пирелли был не из тех, кто упускал свою добычу, – он попросту перегородил ей дорогу, став на пути.
