Дойдя до конца электронной страницы, Оливия щелкнула мышкой, перешла на следующую страницу, и тут ее пронзила догадка: вот откуда начинается мистер Грант и его биография! Вот она, поворотная точка в его судьбе, ее первая, вычищенная до блеска ступень.
Лихорадочно перелистывая прочитанные страницы, Оливия вернулась назад, чтобы прочесть все по порядку, медленно и неторопливо. Определенно, она нашла то, что поможет ей обратить на себя внимание, заставит твердолобого адвоката считаться с ее интересами. Благодаря этой статье она теперь знала, что подарит мистеру Гранту. Но это будут не часы, не галстук и не брючный ремень, о чем разглагольствовала Рей. Это будет совсем другая вещица, которая напомнит Майклу Гранту минуты его триумфа!
Оливия сложила в портфель добытые материалы, блокнот, диктофон и прочие предметы, необходимые для работы. Некоторое время она разглядывала его фотографию, не зная, брать ли ее с собой или оставить в офисе. Хотя нет, для установления контакта такая вещь очень даже может пригодиться.
В издательстве было принято перед уходом отмечаться у секретарши – мистер Файзингер хотел знать, где находятся его сотрудники. По просьбе Оливии напротив ее фамилии секретарша Ида написала скромное – «Прием у мистера Гранта».
Через десять минут ее «крайслер» притормозил у знакомого зоомагазина. Оливия сунула портфель под мышку, еще раз осмотрела оценивающим взглядом сверкающую витрину и решительным жестом открыла дверь. Знакомые и такие родные запахи – корма, шерсти и пуха – окружили ее со всех сторон. Теперь она была уверена, что находится на верном пути.
Самый известный клуб Бейкерсфилда находился в центре города, неподалеку от издательства, в котором работала Оливия.
Еще только подъезжая к стоянке клуба, она заприметила подержанный черно-серебристый «линкольн» своего старого знакомого Алана Бристона. Полноватый, жизнерадостный редактор Бристон два года сидел бок о бок в одном офисе с Оливией, но с приходом Файзингера ему пришлось уйти. Причиной увольнения стала жизнерадостность Алана и его неисправимая привычка улыбаться по поводу и без него. Файзингер, озабоченный делами издательства, поначалу пытался заставить Бристона быть серьезным. Несколько раз он делал ему внушение, предупреждал, чтобы Алан прекратил «скалить зубы», но разве мог побороть в себе жизнерадостный Бристон то, что было его неизменной сущностью, фундаментом его личности.
Теперь Алан работал в конкурирующем издательстве, готовил книги, посвященные криминальным расследованиям. И то, что Алан тоже был в числе приглашенных, говорило о многом.
