Алексей наблюдал за ним, как наблюдает из окопа новобранец за движущейся на него колонной танков. Он высунул голову и руку из знамени, попросил Ольгу:
– Дай лист бумаги и авторучку.
Ольга достала из сумочки блокнот, вырвала лист. Алексей пристроился писать письмо на обложке блокнота.
«Дорогая мамочка!
Пишу тебе перед выступлением по Бадди Рестлингу. Все же пришлось выступать, хотя материал для меня незнакомый, немного волнуюсь…»
Бузатти в это время добивал поверженного турка ногами в живот. Слышался хруст турецких костей.
«…Встретили меня хорошо, аплодировали. Я один представляю всю Россию. За нее, как говорится, не жалко и голову сложить. Но это я к слову. Тебе передадут вазу, не удивляйся. Отдай три тыщи рублей, которые я занимал у Семендяева. Здесь было очень интересно, узнал много нового. Целую тебя, милая мама! Прощай. Твой Алешка.»
Он сложил листок вдвое, надписал адрес.
– Отошлешь дома, – сказал он, передавая листок Пенкиной.
Она кивнула. Слезы стояли у нее в глазах.
Мужчины-интерполовцы сидели молча, закусив губы. Вспоминали ОМОН. Здесь очень пригодился бы батальон ОМОНа. Иначе с этими зверями не справиться.
Бузатти только что свернул шею японцу и вышел в полуфинал, где его соперником был негр из Камеруна. Тоже изверг рода человеческого.
Они сшиблись в центре ринга с таким звериным воплем, что Алексей на секунду потерял сознание. Когда он открыл глаза, камерунец в прыжке вонзал обе черные ноги, похожие на железнодорожные шпалы, в живот сопернику. Но Бузатти и ухом не повел. Кстати, у него не было уха, ему его откусили в семьдесят девятом году на чемпионате Европы. Оттолкнувшись от канатов, он устремился лысым черепом вперед и с хрустом вонзил его в плоский мясистый нос негра.
Лысина стала красной от крови. Негр зашатался, потрясенный в прямом и переносном смысле слова. А Бузатти, не теряя ни секунды, ребрами ладоней с двух сторон ударил его в шею. Глаза негра выскочили из орбит, на секунду осветив своими ослепительно белыми белками окружающее пространство. Негр автоматически провел ответный удар коленом в пах Бузатти, но тут же получил громадную оплеуху ладонью по челюсти и упал на спину. Бузатти взвился в воздух, сгруппировался и десятипудовым фугасом устремился вниз.
Пока он падал на растопырившего зенки камерунца, в зале была гробовая тишина. Слышно было лишь то, как от волнения икнул Алексей. Тело Бузатти с запасом кинетической энергии в десять мегатонн тротила упало на негра, что-то крякнуло, зашипело и испустило дух.
