Он вернулся к той фотографии, на которой они с девушкой разговаривали за столом. Что-то его привлекло в выражении собственного лица…
Удовольствие. Расслабленные лицевые мышцы. Внимание. Он слушал ее так, как слушают очень близких людей. Любимых людей.
Ричи налил себе водки с соком, уселся в кресло, помахал рукой в воздухе.
– Я тебя понимаю. Горячая штучка. Отблагодарить меня можешь в любое время, цветы просьба не присылать. Хороша! И все моими молитвами. Ну ты ее того-этого?
– Заткнись, Ричи.
– Понял, молчу. Значит, фоточки не врут…
– О чем ты?
– О том, дорогуша, что ты втюрился.
– Ничего я не втюрился…
– Ха! Кому ты говоришь! Да я спец высшего разряда в этих делах. Можно сказать, прирожденный сексопатолог. Ты очарован этой киской, ты ее хочешь, ты едва можешь вытерпеть…
– Ричи, заткнись и не болтай ерунды, потому что мы с ней знакомы всего несколько часов и это никак не может…
– Вот сейчас придут ребята – им и будешь гнать туфту.
– Все читали?
– Ха! Скупили весь тираж. И у всех масса вопросов. В конце концов, мы знаем все о твоих скандалах с журналюгами и о твоих успехах в спорте, но ничего – о твоих бабах, пардон, пассиях. Так что готовься, ребята будут трясти тебя как грушу…
И они пришли, и они трясли его как грушу, а заодно обыграли его в покер, и он продулся в пух и прах, потому что все его мысли были только о Билли Рей.
Во вторник, бездумно побив мячиком об асфальт и повалявшись у бассейна, Рой решил позвонить Билли еще раз, что уже само по себе показывало всю степень его отчаяния и глубину падения. Почему-то для этого он ушел из дома, сел в машину и отъехал мили на две в холмы.
На этот раз она сама подошла к телефону, причем запыхавшись.
– Алло!
– Билли, это Рой.
Тишина.
– Рой Биллерс. – Он чувствовал себя полным идиотом.
– Да помню я тебя, Рой Биллерс. Ты – первый мужчина, с которым я купалась ночью голышом.
Он расплылся в идиотской улыбке при слове «первый». А потом задал самый стандартный в мире вопрос, правда, будучи совершенно искренне заинтересованным в ответе:
– Как поживаешь?
– В данный момент – отвратительно. Я по уши в шоколадном тесте. У меня сегодня с утра было озарение, что все получится.
– Шоколадное печенье?
– Да. Сто пятьдесят восьмая попытка.
– Серьезно?
– Это карма, видимо. За моими сэндвичами выстраиваются в очередь. Мои печенья пользуются сумасшедшим успехом. Все. Кроме шоколадных. Я хочу переломить ситуацию.
– Персональный дегустатор не нужен? За шоколадным печеньем я способен отправиться хоть в Китай. Может, я приеду…
