Они остановились и некоторое время просто стояли, а потом рука Брюса стала странно тяжелой, скользнула чуть ниже талии. Еще мгновение спустя он развернул девушку к себе и долго смотрел ей в глаза странным, грустным и тревожным взглядом. А потом он ее поцеловал.
Медленно, нежно, так нежно, что у нее разом ослабли колени. Их объятия стали теснее, бедра к бедрам, грудь к груди, и Лили ощущала жар его тела всей кожей.
Брюс тихо застонал, не отрывая своих губ от ее, и Лили с веселым ужасом отметила, как он возбужден. Пожалуй, он едва сдерживается, и даже жаль, что он сдерживается, потому что все, абсолютно все чувства Лили Смит отвечают на малейшее прикосновение Брюса Кармайкла. На запах его одеколона. На его прерывистое дыхание. На его близость.
Она даже не поверила, когда он отстранился и выпустил ее из рук. Голос Брюса звучал тихо и восхищенно.
– Я думаю, ты очень смелая девушка, Лили Смит. Мне нравится то, как ты веришь в собственное будущее. Как смело бросаешься в незнакомый тебе мир. Ты заслужила сегодняшний успех и счастье без конца, и я рад и горд, что смог хоть немного помочь тебе в этом…
– Но?
– Но я нужен тебе так же, как рыбке зонтик. Я головная боль, Лили. Ты очаровательна, ты красива, ты обаятельна и умна, и ты заслуживаешь НАСТОЯЩЕГО, понимаешь? Если бы я не был эгоистичным и самовлюбленным ублюдком, я должен был бы вообще держать свои похотливые ручонки при себе, весь этот вечер. Извини, не мог сдержаться. Ты слишком соблазнительна.
– Дальше?
– Когда я говорю, что со мной не стоит связываться, мне лучше поверить. Потому что это правда. Зачем тебе лишние сложности?
– А если я люблю сложности?
– Будь осторожнее со своими желаниями на берегу волшебных прудов.
– Вдруг исполнятся?
Он кивнул и снова медленно склонился к ней. Теперь его поцелуй снова был иным, полным соблазна и приглашения к игре, порочным и многообещающим. Лили только вздохнула – и ответила на него со всей страстью.
Кентукки, Слипи-таун, цветочница…
Это больше не срабатывало. Вернее, она прекрасно понимала, что это чистая правда, более того, она очень хорошо помнила, что уже обжигалась именно на этом, по крайней мере, в очень похожей ситуации, но разум в данный момент мог пойти и заняться чем-нибудь другим. Сплясать канкан, выпить пива, половить рыбу. На него никто бы не обратил внимания. В ход шли совсем иные механизмы, куда более древние, чем человеческий рациональный рассудок.
Нежность губ, запах разгоряченного тела, стальные мускулы, бугрящиеся под рубахой. По гладкой коже ее бедра скользит мужская ладонь – нежнее шелка, но тут же она ощущает прикосновение дорогой ткани, царапающей не хуже наждака, и это сочетание несочетаемого, оказывается, возбуждает еще сильнее…
