– Фу, – сказала Микаэла, чтобы проверить свою догадку, – нельзя!
Собака презрительно отвернулась и, высунув язык, стала часто дышать. Плохи мои дела, решила Микаэла и едва не расплакалась. Подтянув колени к груди, она обхватила их руками и уткнулась в них лицом. Для порядка всхлипнула пару разочков и снова покосилась на собаку. Та смотрела на нее с вежливым интересом.
– Отпусти меня, а? Пожалуйста! Посмотри, я ничего не взяла и не испортила. Я вообще здесь случайно оказалась. Обещаю, что в знак благодарности пришлю для тебя дюжину банок самых лучших собачьих консервов. Или даже две дюжины. Идет?
Оставшись совершенно равнодушной к попытке подкупа, собака зевнула, продемонстрировав все полторы тысячи ослепительно-белых и острых как бритва зубов, а потом положила голову на вытянутые передние лапы и сделала вид, что погрузилась в дремоту. Но едва Микаэла попыталась осторожно покинуть диван, как ее сторож вскочил и гавкнул так громко, что она в мгновение ока вновь оказалась на диване.
– Плохой пес! – отчаянно выкрикнула Микаэла в злорадно ухмыляющуюся морду проклятой собаки.
Слезы полились из ее глаз ручьями. Микаэла даже не знала, что она оплакивает: то ли этот крайне неудачный день, то ли наступившую в своей жизни огромную, жирную черную полосу – ужасный период, когда всевозможные несчастья сыплются на ее голову, как из рога изобилия. Невольно Микаэла начала тихонько причитать, специально для бездушного пса перечисляя все напасти, на нее свалившиеся, помянула и его вклад в череду ее неприятностей, а под конец вообще обвинила псину в черствости и злобности.
Излив все жалобы и вдоволь наплакавшись, Микаэла почувствовала себя совсем обессиленной. И ужасно голодной. Стыдно сказать, но после нервных всплесков ей всегда жутко хотелось есть. Просто невыносимо! Она уже два дня на голодном пайке! В поисках съестного Микаэла обшарила карманы, а также свою миниатюрную сумочку, но ничего, кроме дамских мелочей, ключей от машины и полупустой пачки влажных салфеток, не нашла. Даже завалявшейся карамельки! Зато теперь она может привести себя в порядок.
Салфетками она убрала все следы потекшего макияжа и чуть-чуть припудрила лицо. Эти процедуры ее окончательно утомили. А поскольку все равно деваться было некуда, Микаэла кое-как пристроилась на диване, положив голову на вытертый подлокотник. Голод частично притупил ее страх.
– Когда я хочу есть, то теряю над собой контроль, – предупредила она пса. – И тогда ты вполне можешь стать моим обедом, а не наоборот. Понял?
