– Спасибо. – Ева отбросила волосы со щеки и посмотрела на него. И хотя она не успела по-настоящему испугаться перспективы оказаться в ледяной воде, это не избавило ее от шока, рожденного неожиданным чувством его близости. У нее перехватило дыхание.
Глядя на нее, Алан ощутил странную боль. Он старался не видеть эти ясные серые глаза, дрожащие розовые губы, но, несмотря на все усилия, его взгляд вбирал каждую ее черточку, запечатлевая ее облик в памяти. Он знал – хочет он того или нет, но будет помнить это милое лицо еще долго после того, как она исчезнет из его жизни.
Ева чувствовала, как стучит ее сердце от его напряженного взгляда. Он смотрел на нее так, будто фотографировал. Почему? Ей и в голову не приходило, что он может видеть в ней привлекательную молодую женщину.
– Все в порядке? – хрипло спросил он.
– Д-да.
Он видел, что это так, и знал, что пора отпустить ее. Но делал это так медленно, будто разрыв контакта между ними стал для него самым трудным делом, которое выпадало на его долю.
Они продолжали так же молча идти рядом. Но теперь кое-что изменилось: никто из них не мог игнорировать близость другого.
– Вы давно здесь живете? – спросила Ева, пытаясь придать видимость непринужденности их отношениям.
– Нет, – односложно ответил он.
– И не собираетесь привести дом в порядок?
– А разве он не в порядке? – недовольно прозвучал вопрос.
– Я просто имела в виду… собираетесь ли вы провести центральное отопление, установить кондиционеры…
– Не знаю, не думал. – Он пожал плечами и снова замкнулся в угрюмом молчании.
Ему, казалось, удобнее было молчать. Ему да, но не Еве.
– Почему вы оставили работу в ФБР?
Наконец-то она задала ему тот единственный вопрос, который не оставлял ее в покое со времени разговора с Генри Милтоном в Вашингтоне.
– Разве Генри не рассказал вам?
– Нет.
Они как раз были у входа на кладбище, где Ева впервые увидела его. Она прошла за ним через ворота к этому месту, с двойной могилой.
– Вы знаете, кто здесь похоронен? – тихо спросила она.
– Да, – коротко ответил он. – Из-за этого я и оставил работу в агентстве.
– Не понимаю.
– Вам и не нужно понимать. – Он развернулся и пошел прочь.
Ева стояла, глядя на его удаляющуюся спину, потом наклонилась, пытаясь прочитать имена на могильных камнях. Буквы расплывались в наступившей темноте.
– О нет, – прошептала она минуту спустя и поспешила за Аланом. Она и не думала, что газетные вырезки имели прямое к нему отношение.
Был ли этот ребенок тем, о ком они упоминали, эти вырезки, найденные ею в ящике письменного стола? Связан ли Алан с его смертью?
