Чем больше молодой человек рассуждал и анализировал, тем яснее приходило понимание: Рэлли и Аурелию что-то связывает. Да и имя девушки напоминает американизированный вариант странного средневекового имени. И уникальный голос, напоминающий звучание арфы, не может случайно повториться у другой женщины.
Догадка уже давно пришла к Эрику… Собственно, она возникла в первый же момент их встречи с Рэлли, но он все еще продолжал сомневаться и сопоставлять факты. Кое-что не сходилось в его рассуждениях, но он был уверен, что разберется. Например, если этот дом принадлежал Аурелии, значит, она очень богата… Так почему же она так радовалась недорогим вещицам, купленным им в бутиках Денвера? Почему, имея роскошный дом в окрестностях Сан-Диего, жила в городской гостинице? Почему не пользовалась машиной, ходила почти всегда в одной и той же одежде: белой кружевной блузке и юбке, купленных Эриком?
А, в общем, это не главное… Важно, что сходилось все остальное: Рэлли и Аурелия удивительно похожи: та же стать фигуры, движения, походка, смуглый цвет кожи, голос, практически идентичен рисунок губ. И, наконец, тот самый флакон из венецианского стекла…
Теперь у него не было сомнений: Рэлли – дочь Аурелии и знаменитого химика Уильяма Ричардса. Он действительно был богат и наверняка построил этот коттедж для своей любимой жены. Но почему Аурелия никогда не говорила, что у нее есть дочь? Эрик продолжал теряться в догадках.
Она многого не говорила или не договаривала, ответил Эрик самому себе. Если бы она сказала об этом, наверняка я бы попытался отыскать ее дочь. Уж она-то знала о моем таланте авантюриста…
Молодой человек невольно хмыкнул. Им снова двигал охотничий инстинкт: теперь ему хотелось отыскать в этом доме следы присутствия Аурелии. Он зажег свет и продолжил изучение дома. Тем более что помнил слова Рэлли: «вот и разглядывай, что хочешь»… В стене холла, противоположной входу, он увидел дверь, прежде скрытую от его наблюдательного взгляда еще одной полкой с книгами и дорогими безделушками.
За этой дверью оказался большой зал, в котором находился рояль. Убранство этой комнаты было выдержано в стиле ампир. Мраморные статуи античных богинь, стоявшие в нишах, вызывали в памяти художника скульптуры из Лувра. Неужели тоже подлинники, поражался Эрик, дотрагиваясь до розового каррарского мрамора, делавшего живыми, почти прозрачными тела Афины и Артемиды. Теперь молодой человек видел в их пластике грациозность Аурелии и ее дочери.
