Барбара щелкнула замком, распахнула дверь.
В коридоре стояли трое: Николай, проводница и бригадир поезда в форме железнодорожника и в фуражке.
– Простите, мисс. В вашем купе едет безбилетный пассажир,– произнес Николай, пытаясь заглянуть за плечо Барбары.
– Это ошибка. Здесь никого нет, – хладнокровно парировала Барбара.
– Но мы слышали русское пение, – продолжал он, вдвигаясь в купе и обшаривая глазами полки. – Где он? Где Алексей?
– Это мы пели. Мы разучиваем русские песни, – внезапно вступилась Джесси, вырастая перед Николаем во весь рост.
Она была выше Николая на полголовы. Поводя плечами, негритянка буквально выперла Николая в коридор, напевая на ломаном русском языке:
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что льюбишь менья, что льюбишь менья…
– Но где же Алексей? – чуть не плача, воскликнул Николай.
– Он ушел спать, – махнула рукой в сторону Барбара.
– Куда – спать?! Ему негде спать! – вскричал Николай по-русски.
– Пошел в общий вагон. Наверняка, – шепнула проводница.
– Если Телегин его пристроил – башку сверну! – пообещал бригадир, и вся компания двинулась дальше – искать Алекса.
Барбара задвинула дверь, победоносно взглянула на друзей.
– Алекс, вылезай! Мы их обманули! – позвала она.
Стебликов, кряхтя, вылез из укрытия и прыгнул вниз с верхней полки прямо в объятия Барбары. Американцы радовались, как дети. Тут же было налито шампанское, они молчаливо чокнулись, как заговорщики, и шепотом, сблизив лица, спели:
Скажи ты мне, скажи ты мне,
Что любишь меня, что любишь меня…
– Тсс! – приложил палец к губам Алекс. – Варя, ну ты молоток… – расслабленно протянул он, положив руку на плечо Барбары.
– Молоток? – переспросила она. – Вот из ит – молоток?
– Это чем бьют. По башке, – показал он, и все счастливо рассмеялись.
Барбара осмотрелась по-хозяйски, секунду подумала, потом решительно указала на свою полку.
– Алекс будет спать здесь, а мы с Джейн устроимся вместе, – после чего попыталась перевести это Стебликову. – Алекс… слип… хиэ…
– Нет-нет, – замотал он головой. – Я пойду. Туда, – указал он на дверь.
– Но тебе же негде ночевать?
– Ничего… Пристроюсь где-нибудь. Мне главное – Бологое проскочить. После Бологого уже не высадят… Спасибо вам… Сенк ю вери мач…
Он раскланялся, вышел в пустой коридор. Барбара последовала за ним. Дверь купе за нею закрылась.
Они остались вдвоем в полутемном грохочущем коридоре и, взглянув друг на друга, обнялись, как после долгой разлуки. Барбара подняла лицо, сорвала очки, и Алекс поцеловал ее в губы долгим томительным поцелуем.
