А потом – и подавно, потому что не может быть, чтобы она не любила меня так же, как я ее!
Одной рукой он вытащил телефон из кармана. Нервные, быстрые движения пальца, нажимающего на кнопки.
Мэлори, ты что, оглох?! Восьмой гудок…
– Да, босс? – наконец-то ответил Мэлори с обычной невозмутимостью.
– Мне нужен адрес Виктории.
– Сейчас… одну минуточку… Что-нибудь случилось, мистер Катлер?
– Джекоб, не задавай лишних вопросов. – Джон начинал выходить из себя. – Адрес.
– Ага. Нашел. Готовы записывать?
– Я запомню, – прорычал Джон.
Мэлори притих, потом, очевидно, понял, что лучше делать то, чего от него хочет босс, и назвал улицу и дом.
– А номера квартиры я не знаю. Никогда к ней не заходил.
– Я понял.
Джон уже подъехал к пригороду Лондона. Спальный район. Маленькие домики, стоящие близко друг к другу. Маленькие окна. И много-много простых человеческих жизней, проходящих на этом фоне…
Он не думал об этом. Его занимала только предстоящая встреча с Викторией.
Что сказать? Да нет, все понятно, я, наверное, сразу же скажу ей всю правду: люблю. И что хочу прожить всю жизнь рядом с ней, хочу жить в доме, который украсит она – весь, каждую комнату. Ах да, и что я идиот. Виктория простит. Мы же поступили совершенно одинаково… Поймет. Моя Виктория.
Джон улыбнулся: так сладко и нежно это прозвучало. Повторил вслух:
– Моя Виктория…
В этих словах было столько всего прекрасного: любовь. Гордость. Нежность.
Обязательно так ее назову. Всегда буду называть. Если она позволит…
Джон усмехнулся, вспомнив о независимом и дерзком характере Виктории.
Ах черт, квартира…
Снова появился из внутреннего кармана телефон. Джон порылся в электронной памяти сотового.
– Вот оно, – пробормотал он.
Мэгги Райт сделала вывод, что у нее сегодня безумный день. Началось все с утра, когда она не услышала будильника, потому что вчера вечером ходила с подругой на дискотеку и вернулась слишком поздно. Потом у нее сгорел тостер. Зато нашелся кошелек, который она уже полторы недели считала потерянным. А это, между прочим, был ее любимый кошелек эксклюзивной модели: апельсинового цвета с двумя перламутровыми замочками. Так что смерть тостера была забыта, может быть, несправедливо.
Но счастье не может быть таким безоблачным, и впечатление от утра было испорчено каким-то негодяем, который умудрился проехать на большой скорости прямо по луже, оставшейся от вчерашнего дождя, в непосредственной близости от Мэгги, когда она стояла на автобусной остановке. Голубой костюм, к счастью, не пострадал, но вот колготки… Да. В общем, на работу Мэгги примчалась в «превосходном» расположении духа.
