– Извините, мисс Маклин, я не уверен, здесь ли сейчас мистер Катлер, он вчера во второй половине дня улетал в Дублин на переговоры, к сожалению, он не позвонил, не сообщил, когда возвращается…
– Думаю, его отсутствие нам не будет помехой. У меня есть готовые проекты. Но для этого места мне хотелось бы сделать что-нибудь совсем особенное.
– Отлично. С вами приятно иметь дело, мисс Маклин.
Виктория кивнула и сдержанно улыбнулась, постаравшись, чтобы улыбка эта все-таки не выскользнула из уголков губ.
И с вами.
– Я хотела бы взглянуть, что находится за домом. – Виктория бросила быстрый взгляд на своего спутника.
– Конечно. Это не проблема.
– И здесь служит садовник?
– Да, Джонатан Пристли.
– Я бы хотела с ним поговорить. Сегодня же.
– У вас уже есть идеи, которые вы не собираетесь согласовывать с мистером Катлером? – Левая бровь Мэлори слегка выгнулась иронично.
– Боюсь, есть вопросы, которые не нуждаются в том, чтобы их обсуждали с мистером Катлером. Так, например, я разбираюсь в розах явно лучше, чем ваш хозяин, мистер Мэлори.
Виктория не успела отследить тот момент, когда у нее возникло непреодолимое желание убить Мэлори. Мужчина с невозмутимым видом кивнул. Видно было, правда, что после такой резкости ему не очень легко сдержаться – взгляд слишком быстро скользнул по лицу Виктории, будто царапнул, а потом устремился куда-то за ее плечо.
Ох, меня уволят. Если не сейчас, то к вечеру – точно.
У Виктории как-то не откладывалось в памяти, что именно так обычно начинается ее сотрудничество с заказчиками и именно так она отвоевывает свободу творить по своему вкусу. И вообще ее ни разу не отстранили от проекта – слишком уж все были довольны результатом «творческой свободы» мисс Маклин.
– Я сейчас попрошу позвать его. Пройдемте в дом.
– Нет, спасибо, я лучше здесь поброжу…
Викторию уже начала мучить совесть – как всегда после вспышек агрессии и отпущенных колкостей.
– Как вам угодно, мисс Маклин.
Виктория осталась одна перед фасадом огромного дома, который производил странное впечатление – притягательное и немного пугающее, как и все, от чего веет романтикой старой доброй Англии и вместе с тем – неповторимой атмосферой, которая царит в готических мистических романах.
Но сейчас светило яркое июньское солнышко, его лучи ложились на стену дома – ту, что была свободна от плюща, – и казалось, что камень теплый на ощупь и приятно шероховатый… Виктория одернула себя: так ей вдруг захотелось прикоснуться к стене рукой, провести по ней пальцами.
