Однако в автобусе, дважды в день совершающем рейсы в Касеево и обратно, никто беглое научное светило не заметил. Значит – попутка, значит – кто-то подвез.
Всех касеевских аборигенов и жителей соседних деревень активно обрабатывали на сей предмет прилетевшие из Питера люди Мастера. Герман же, чтобы не путаться у них под ногами, занялся другой, не особо перспективной версией: машина, подобравшая Эскулапа, не местная, – случайно приехала издалека.
Ни у тех, ни у других поимщиков дело поначалу не заладилось – Эскулап как в воду канул. Но если команда Мастера после двух недель свернула поиски, отвлеченная событиями в Петербурге и Логове, то Герман продолжал свои труды, все более удаляясь от Касеево. Ибо знал крутой нрав Мастера и предполагал: как только тот расхлебает питерские проблемы и самолично прилетит в Сибирь, – Герману несдобровать.
Удача улыбнулась ему в другом субъекте федерации, аж в Туве, в далеком Кызыле, – именно там обнаружился автобус-«пазик», в нужный день совершенно случайно побывавший в нужной точке – был здесь проездом, катил в Артемовск и Минусинск. «Пазик» и в самом деле подобрал в полутора километрах от деревни пассажира, полностью соответствующего словесному портрету Эскулапа, высадил через полсотни километров, – и никогда не вернулся в Касеево.
Дотошный Герман в поисках дополнительной информации отыскал почти всех пассажиров автобуса – и труды его оказались достойно вознаграждены. Нашелся свидетель – вернее сказать, слушатель – разговора Эскулапа с неким местным старичком, тоже подвозимым за невеликую мзду. И свидетель-слушатель не позабыл тот разговор! Узнав, о чем именно расспрашивал беглец старика, Герман понял: вот оно, тайное убежище Эскулапа! Позаброшенное охотничье зимовье, расположенное не так уж далеко от большака, добраться пешком вполне реально. При желании там можно отсидеться достаточно долго, подождать, пока азарт поисков утихнет… А если запастись продуктами, – можно даже перезимовать, хоть и без особого комфорта, – избушки-зимовья так и строят, чтобы безвыездно прожить в них долгий охотничий сезон.
Коли уж нигде и никак Эскулап с тех пор не засветился, – там и сидит. Непонятно, правда, с какими целями… Не иначе как на стезю святого отшельничества податься решил.
Всех этих подробностей Герман не стал раскрывать Мухомору, лишь поинтересовался суммой, которую можно получить за беглого корифея засекреченной науки, схваченного и привезенного в Питер.
