– Люблю его? – переспросила она. Догадка молнией блеснула перед ней. – Ты что, ревнуешь меня к нему?
Напряжение было столь велико, что Энн не выдержала и истерически расхохоталась. Брайан в ужасе смотрел на нее.
– Господи, Брайан, любимый мой, до чего мы довели друг друга! – вдруг воскликнула она.
И эти невзначай сорвавшиеся слова будто сломали плотину, сдерживавшую их до сих пор. Брайан бросился к девушке и судорожно прижал ее к себе, вдыхая полузабытый аромат ее волос.
– Энн, дорогая моя, Энн… – шептал он, едва дотрагиваясь губами до ее лба.
Она прильнула щекой к его рубашке и прислушивалась к биению его сердца. Неужели все закончилось? Три месяца непонимания, отчуждения, холодности? Три месяца глупых размолвок, страданий, бессонных ночей…
– Теперь мы можем нормально поговорить? – спросила она, подняв голову.
Брайан не стал отвечать. Он слишком истосковался по ее губам, чтобы тратить драгоценное время на слова. Все мышцы его сладко заныли.
Как он мог жить без нее так долго…
Энн почувствовала его желание. Ее собственное тело потянулось к нему, охваченное пламенем, в котором бесследно тонули все доводы сопротивляющегося разума. Единственным, что она осознавала сейчас, были его горячие губы, такие родные и желанные, что Энн казалось, она никогда не удовлетворит терзающую ее жажду.
– Каким я был дураком, – выдохнул Брайан, на секунду оторвавшись от губ девушки.
Энн лукаво улыбнулась. Да, с этим не поспоришь.
– Просто я ужасно боялся, что ты станешь презирать меня…
Энн обхватила его плечи и попыталась встряхнуть его.
– Ты ненормальный! Как тебе такое в голову взбрело?
– Я должен был стать чемпионом. – Брайан упрямо поджал губы. Он впервые заговорил об этом после падения. – Ты должна была присутствовать при моем триумфе, а не позоре.
Он говорил с такой грустью, что сердце Энн рвалось на куски от жалости.
– Если бы ты только знал, как ужасно я испугалась, когда ты упал… – тихо сказала она.
Брайан невесело усмехнулся.
– Но мне стало гораздо хуже, когда ты не захотел меня видеть, – продолжила она.
Брайан закрыл глаза. Его руки бессильно упали вниз.
– Это было невыносимо… – хрипло пробормотал он. – Лежать на койке, не в силах пошевелиться, чувствуя только боль… Я был королем.
Я летал. Все, все смотрели на меня. Ведь я был хорош, правда?
Он открыл глаза, и Энн поразил его умоляющий взгляд.
– Ты был лучше всех, – сказала она, не зная, какой ответ способен успокоить его.
– Был… И вдруг все закружилось передо мной. Я знал только, что все потеряно. Нога, чертова нога!
